Андрей Ильин - Злые стволы

Так вот зачем ему предложили придумать все те направленные на изъятие со складов специмущества планы.

Вот зачем заставили угробить часть личного состава во время тех липовых учений…

И, может быть, даже сократили его отдел…

Его отдел сократили для того… Точно! Так это и было!

Теперь он был уверен, что сокращение было проведено с единственной целью — получения в полное свое распоряжение бойцов, умеющих и способных захватывать объекты стратегического назначения. Бойцов в комплекте с оружием.

Все встало на свои места. Отдельные картинки последних нескольких месяцев сцепились в единое целое. И стали понятны. И стали выглядеть совсем по-другому, чем раньше.

Никакого идущего сверху сокращения не было. Был плановый вывод личного состава из штата Комитета. И воровство оружия и снаряжения. Которым руководил полковник Зубанов!

Неисправимый идиот, тупица и верхогляд!

Его стократ обводили вокруг одного и того же пальца. Его заставляли отсеивать, читай — убивать, своих подчиненных во время учений и еще раз отсеивать там, на лесной базе, во имя высоких целей, которых не было! Вместо которых был антиправительственный заговор! В котором он, сам того не зная, играл не последнюю роль.

Его использовали, не спросясь. И ему отрезали пути к отступлению. Потому что он был виновником гибели своих сослуживцев. Потому что он был убийцей!

Теперь он не мог ничего изменить. В прошлом.

Теперь он мог что-то изменить только в будущем. В скором будущем.

Например, мог лишить террористов оружия. Того, которое лично сам поднес им на блюдечке с голубой каемочкой. И тем лишить их материальных предпосылок к совершению теракта. С простыми «АКМ» и «Макаровыми» на пусковую не попрешь! А если попрешь — то бесславно погибнешь.

Лишить оружия! И тем хоть как-то реабилитировать себя в своих глазах. О чужих глазах разговор не идет. В чужих глазах он навсегда останется предателем и убийцей своих подчиненных. Своих боевых товарищей. Останется Иудой, продавшимся… за свою глупость!

Оружие! С него следует начать!

На следующий день полковник Зубанов отбыл отслеживать вступившее в контакт с «объектом» неизвестное лицо. Лицо было так себе. Не обещавшее никакой дополнительной информации. Но было иногороднее, что позволяло на несколько дней залегендировать свое отсутствие.

Полковник сел на хвост облюбованному им лицу. Поводил его по городу и приехал на вокзал. На вокзале полковник недолго потолкался в толчее отъезжающих. Отчего натолкнулся на патрулирующего зал ожидания милиционера.

— Куда так спешим, гражданин?

— На поезд.

— А где ваш багаж? Если на поезд.

— В камере хранения. Потому и спешим.

— Ваши документы.

Полковник протянул паспорт. Без боязни. Потому что паспорт был подлинный.

— Осторожней надо быть! — строго сказал милиционер. Козырнул. И отошел.

Пока полковник препирался с милиционером, наблюдаемое им лицо затерялось в толпе.

Ну и черт с ним! Значит, так и должно быть! Значит, судьба!

Полковник Зубанов, резко развернувшись, пошел к кассам. Купил билет и сел в поезд. Наверняка не в тот, в который сел объект слежения. Наверняка в другой, идущий в противоположном направлении.

На третьей станции он вышел. Проголосовал такси, доехал до аэровокзала и купил билет в далекий северный город. В том городе, не выходя из аэропорта, пересел на другой местного назначения самолет.

Еще через девять часов он был на месте. Он был возле тайника. С похищенным комитетским имуществом.

Груз хранился под открытым небом. В тундре. Врытый в вечную мерзлоту. Здесь его некому было искать. И некому брать. И все же на всякий случай за ним присматривал один местный житель.

— Здорово! — сказал Зубанов.

— Здравствуй, начальник, — ответил охранник. — Давно не был.

— Все нормально?

— Нормально, однако.

— Чужих не было?

— Чужой здесь не ходит. Тундра, однако. Я ходил. Ты ходил. Олень ходил. Больше никто не ходил. Батарейки привез?

— Какие батарейки?

— Приемник батарейка умер. Новый надо.

— Батарейки в следующий раз, — сказал полковник. — А пока вот что, друг любезный. Ты погуляй минут сорок. А я тут побуду. За твоим хозяйством присмотрю. Чтобы кто-нибудь что-нибудь не умыкнул.

— Зачем нас обижай? У нас тундра. Чужого брать нельзя. Все видят. Плохо будет.

— Кто видит? Тундра кругом!

— Тундра видит! Все видит. Тебя видит. Меня видит. Хорошо — видит. Плохо — тоже видит. Плохо делать нельзя. Если надо, скажи так. Я пойду погуляй. Пойду олешков смотреть.