Сергей Донской - Остров победы

Вентиляция в бункере Заирова работала исправно, Скиф отметил это с самого начала, не обнаружив на стенах ни единого следа плесени, как часто бывает в подземных строениях. Обесточивать ее пришлось методом проб и ошибок. Когда Скиф экспериментировал с выключателями, он случайно привел в действие аварийную сирену, но, поразмыслив, решил, что это очень даже кстати. Пусть бое-вики, отрезанные от внешнего мира, как следует попаникуют, прежде чем захлебнутся в стремительно прибывающей воде. «Террор» означает в переводе «ужас». Кому, как не террористам, прочувствовать это на своей шкуре? Кроме того, протяжное завывание сирены должно было заглушить шум, с которым предстояло выбираться Скифу.

«Уау-у… уау-у» – неслось отовсюду. Прикованный к двери Бабич надрывался в иной тональности, но тоже громко. В общей какофонии угадывались отдаленные удары, громыхание железа, топот, приглушенные крики. Народу в подземелье скопилось много, но Скиф надеялся, что никто из воинства Заирова не служил в армии и не дежурил в таких вот командных пунктах, как тот, в котором они несли службу совсем другого рода. Подземная лаборатория по производству наркотиков? А как насчет подводной? Разобрав съемную секцию вентиляционной трубы, Скиф аккуратно положил ее на пол, присел и просунул голову в отверстие. Квадратная нора была устлана множеством окурков, оставшихся здесь с незапамятных времен. Когда-то Скиф тоже курил возле точно такой же трубы, пуская дым в зарешеченное окошко, чтобы не унюхали отцы-командиры. На широких трубах, спрятанных за шкафами с аппаратурой, солдаты писали письма, украдкой дремали, жевали черный хлеб и грызли кукурузные початки, сваренные в чайнике. Самые неугомонные использовали вентиляционную систему для путешествий по КП, навещая земляков из других подразделений или даже гражданских телефонисток, дежуривших на коммутаторе. Скиф, правда, в подобных вылазках участия не принимал. На втором месяце службы его перевели в другую часть, оказавшуюся вовсе даже не воинской, но это совсем другая история.

Провожаемый отчаянными воплями Бабича, он протиснулся в лаз и перевернулся на спину. Листовое железо слегка прогнулось под тяжестью Скифа, ребристый стык впился в его поясницу. Слегка выгибаясь и отталкиваясь от днища каблуками, он пополз в темноту, совершенно не представляя себе, как станет выбираться обратно, если наткнется на непреодолимую преграду.

«А никак, – с готовностью подсказала интуиция. – С этого момента только вперед. Обратного хода нет».

Одномоторный восьмиместный гидросамолет покачивался на волнах, растопырив водные лыжи и широко раскинув крылья, как громадная чайка, приготовившаяся взмыть в небо. На самом деле до взлета оставалось примерно минут сорок.

– Ди-ли-ли, да-ла-ла, – подпевал магнитофону Гейдар Физулин, выставив локоть в открытое окно. Это делало его похожим на обычного таксиста, но Физулин был не таксистом, а пилотом и гордился этим, как если бы сам изобрел или сконструировал самолет, в котором сидел, дожидаясь хозяина.

– Ла-ди-да, да-ду-ди…

Он любил свою работу, обеспечивающую его не хуже, чем собственный продуктовый магазинчик. «Держись поближе к деньгам, и сам всегда будешь при деньгах», – учил его отец. Жаль, что старик не дожил до этого дня. Вот бы порадовался за сына! Опрятный, в голубой рубашке с галстуком, брюки наглажены, туфли начищены, носки почти новенькие, с единственной дыркой на пятке, но ее никто не заметит, потому что разуется Физулин не скоро, он не для того посажен за штурвал, чтобы разуваться и лениво шевелить пальцами, как это любят делать разные бездельники.

– Ла-ли-лей, на-ни-най…

Метрах в трехстах от самолета находилась бухточка, в которой сосредоточилась флотилия физулинского хозяина, господина Заирова. Среди катеров, лодок и обшарпанных барж выделялась шикарная яхта с иностранным названием. На пристани происходила непонятная суматоха. Чеченцы сбегались туда со всех концов острова и, спешно погружаясь на судна, уплывали в открытое море. Всего остров покинуло не менее полутора десятков человек, после чего бухта опустела. «Опять тревога, опять сложности, – подумал нахмурившийся Физулин. – Заниматься бизнесом трудно, каждый норовит ставить палки в колеса. Вот тебе и свобода частноперепере… частнопредпринимательской деятельности, вот тебе и деловая инициатива. Сегодня ты с прибылью, а завтра в сплошных убытках. Нет, уж лучше я буду летчиком. Принял на борт груз или пассажиров, доставил по назначению, и гуляй, Гейдар, радуйся жизни».