Лев Пучков: Рекруты удачи

— Свидетельствую — сам сдался. — Костя пожал плечами. — Как началось, снял с меня наручники и надел себе. Очень умный человек, зовут — Хамза.

— Большой — Второму, — раздался в кармане Иванова голос Петрушина.

— Так вот ты какой, пятнистый олень… — Иванов, продолжая с неприличной пристальностью рассматривать ценную фигуру, вполуха прислушался — на дворе стояла погребальная тишина, ничего там слева уже не гремело и не стукало. — В тюбетейке…

— Большой — Второму!

Иванов, не спуская глаз с резидента, достал рацию.

— На приеме.

— У меня две новости, — убитым голосом доложил Петрушин.

— Давай с хорошей, — разрешил Иванов.

— Ну, мы управились тут. По нулям. Это — хорошая.

— А плохая?

— Пошли смотреть… Гхм… Смотрим — Султан. Готовый… Ну, он же табличку на грудь не вешал… Как понял, Большой?

— Да-а-а, товарищ Петрушин, — протянул Иванов. — Да уж…

— Да кто ж знал-то? Какого хрена вообще он тут делает?

— Интересный вопрос. — «Ценная фигура» неожиданно улыбнулся в бороду — согласитесь, для пленника жест несколько необычный. — Я не ошибся в вас, доктор…

— Это он о чем? — Иванов удивленно поднял левую бровь.

— Да, потом расскажу, — махнул рукой Костя. — Сейчас не это главное. Я вам сейчас такое скажу — упадете!

Иванов, Глебыч и лейтенант Серега в ожидании замерли — падать приготовились.

— Это не Вахромеев! — торжественно объявил Костя. — Вахромеев не имел доступа к записи обмена. Это кто-то из чекистов…

Иванов, лейтенант и Глебыч переглянулись и синхронно хмыкнули.

— Что такое? — насторожился Костя.

— Все нормально. — Иванов достал платок и отер вспотевший лоб. — Это очень, очень ценная информация. И самое главное — очень своевременная…

17 сентября 2002 г., Хелчу Ме .

— Только не говори, что это — жопа!

— А я и не говорю. — Вася отнял от глаз бинокль и болезненно поморщился, поправляя перевязь на раненой руке. — Нормально все. Но если у тебя не получится — мясорубка тут будет… Короче, полная жопа!

Я напомню — мы с Васей не антропологи и уж тем более — не проктологи-энтузиасты.

Мы — господа Офицеры Российской Империи. Его Величества Народа верные псы.

Помните, с чего вся эта дрянная история начиналась? Мы к переговорам готовились. И сейчас у нас тоже переговоры. На животрепещущую тему «возвращение блудного сына Саламбека в потрепанное лоно Чечено-Российской дружбы».

Диспозиция такова: вон там, на дороге, в трехстах метрах отсюда, «КамАЗ» стоит, рядом Саламбек топчется. Адын, сабсэм адын! А бойцы его рассредоточились в кустах, на заранее подготовленных позициях, с гранатометами и всем остальным припасом.

Нас тоже немало: три БМП со спецназом да плюс вся наша банда приперлась — даже раненый Вася не утерпел.

Но Вася прав — если вдруг у меня не получится, тут будет нехорошо! А уж как мне будет там нехорошо…

Только я почему-то настроен оптимистично. Это моя стихия, я тут — вы в курсе, немного ориентируюсь.

Накануне мы отправили домой выздоравливающего юного мстителя — Умара Музаева, и вручили ему прощальный подарок: популярную брошюру об экспертизе ДНК. И наказали, чтобы обязательно дал братцу почитать. Без этого, сказали, на переговоры не придем. Братец обещал — почитает.

Брошюру Иванов из Моздока припер, вместе с прибывшими из Москвы результатами этой самой экспертизы. Результаты сейчас у меня, и я собираюсь их предъявить Саламбеку.

И что-то подсказывает мне, что после этого предъявления на Абая Рустамова и его оставшихся в живых людей начнет активно охотиться как минимум полЧечни.

Больно уж результаты нехорошие: кровь с осколка, кровь с Васиной куртки, семя на девичьих панталонах…

— Ну все, Костя, — пошел! Мы прикрываем…

Это Иванов командует. Время — Саламбек нервничает, оттягивать больше нельзя.

Все, ребята, — пошел я. Пожелайте мне удачи…

Объединенная группировка войск на Северном Кавказе.

Северо-Кавказский регион (аббр.)

Незаконные вооруженные формирования.

Срочная шифрограмма.

Некоторые названия нас. пунктов, предприятий и организаций намеренно изменены.

Это вообще произвол — офицеров с некоторых пор на губу не сажают. Но в группировке существует зиндан — для крепко провинившихся и особо буйных хулиганов. Не отстреливать же их по законам военного времени!