Сергей Самаров - Операция без наркоза

— Я вообще не говорил о количестве. Значит, сразу пару «Ночных охотников» просишь? Не слишком это будет для бандитов? Их что, настолько много?

— На всех хватит. Но о паре «МИ-28» мне, кажется, майор Рудаковский говорил. Ну, если невозможно пару прислать, пусть хотя бы один прилетит. Только хорошо бы командиру экипажа дать наш шлем с коммуникатором. Чтобы связь с нами поддерживал.

— Думаешь, самый умный? А начальник штаба этого не понимает? Ладно, будет тебе пара «Ночных охотников». Сейчас вылетают. И шлемы им я отправил. Обеспечь их работой. Хватит, надеюсь, работы? А то уже был случай, когда два вертолета в поддержку выделяли, а командир авиаотряда потом мне претензии высказывал, что и одного вертолета могло бы за глаза хватить.

— У нас был один «Ночной охотник» и «МИ-8». Вдвоем они служили только сдерживающим фактором — нас и полицейский спецназ прикрывали, на уничтожение банд они не тянули. «Ночной охотник» и сейчас еще есть, патронов у него хватает, а ракеты почти все отстрелял. Сейчас полетит последние отстреливать. А в «МИ-8» весь боезапас почти сразу закончился. В него сейчас загружаются раненые менты. Туда же убитых грузят. У ментов большие потери.

— У тебя, надеюсь, потерь нет?

— Никак нет, товарищ майор. Есть у бойцов легкие ранения — три, и все в нижние конечности, касательные, но солдаты остались в строю. Продолжали бой. Оказывали помощь друг другу на месте. Все боеспособны, эвакуации не требуется. В санчасть обратятся только по возвращении.

Вообще ранения в нижние конечности не всегда бывают безопасными. Во-первых, в нижних конечностях находятся важные кости, при повреждении которых теряется способность передвигаться. И раненый рискует остаться хромым на всю оставшуюся жизнь. Но это все пустяки. Самое тяжелое ранение — в бедренную артерию. В полевых условиях провести сложную операцию на сосудах без применения специального оборудования не сможет даже самый опытный хирург. И раненый обычно гибнет очень быстро от потери крови. Но чаще всего встречаются ранения по касательной, когда пуля рвет одежду и часть мышцы и проходит мимо. В этом случае тоже бывает немалая потеря крови, если вовремя не остановить ее, не наложить тугую повязку. Но каждый боец обучен делать сам себе перевязку, и я видел, как после захвата части позиции банды трое раненых из моего взвода легко и без проблем накладывали себе повязки прямо поверх одежды. К санинструктору они даже не обратились, хотя санинструктор во взводе был.

Признаться, я в своей жизни ни разу не встречал человека, который плохо себя чувствует от вида собственной крови. Но говорят, что есть такие индивиды, что даже сознание от этого теряют. И потому у нас в спецназе обучают солдат к крови привыкать, как к своей, так и к чужой. И даже приучают относиться к ней легко.

Для этого разрабатываются специальные довольно простые методики. Например, солдаты, особенно молодые, в процессе занятий разбивают бутылки о свою собственную голову. При этом несколько осколков обязательно прорезают кожу. Кровь стекает на лицо. Товарищи помогают им вытащить осколки. Действуют при этом только пальцами. А раны обрабатывает каждый себе сам — промывает хлоргексидином, если требуется, то и пластырем приклеивает тампон или даже накладывает на голову повязку. После нескольких подобных перевязок уже не проблема обработка раны и наложение повязки после пулевого ранения. При этом каждый солдат знает собственные силы. Конечно, они бравируют друг перед другом, показывая, что к любому ранению относятся как к пустяку. Но никто, получив ранение достаточной степени тяжести, не пожелает стать обузой для других в какой-то критический момент. То есть с серьезным ранением не будет разыгрывать легко раненного, потому что может этим подвести взвод.

— Ладно, Георгий Александрович, встречай вертолеты, сразу загрузи их работой. У меня все. Если просьбы будут — сообщай. Конец связи?

— Пока просьб нет. Если что-то возникнет, я выйду на связь. Конец связи, товарищ майор…

Командование вообще не любит, когда к нему часто обращаются с просьбами или без них. Понимает, что в боевой обстановке может потребоваться многое, и предпочитает, чтобы им сразу высказывали все наболевшие вопросы. Но вопросы чаще всего возникают по ходу дела. Я не большой любитель по всякому пустяку к командованию обращаться. Предпочитаю или сам вопрос решить, или просто перетерпеть ситуацию до момента, когда все само образуется. Так тоже бывает. Кажется, что не в состоянии сам вопрос решить без помощи сверху, но все решается само собой, как камень с горы скатывается, и вопрос о помощи отпадает — стоит только слегка повременить с просьбой о ней.