Сергей Самаров - Тату с координатами

— И хорошо, товарищ майор, что вертолет еще не вылетел. Взвод успеет хоть немного отдохнуть, пока вертолета нет. Сорок минут им на отдых хватит с лихвой.

— Только тебе самому отдыхать не придется. «Ночной охотник» уже вылетел. Жди и поддерживай с ним постоянную связь. Борт «триста пятьдесят шесть». Командир экипажа майор Рудаковский. Опытный офицер, часто с нашими взводами вылетал, может и огнем поддержать, и самостоятельно отработать, и совместно с тобой. Что ты думаешь с БМП делать?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Еще не думал, товарищ майор. В «Ми-8» они никак не поместятся. Сначала мелькнула мысль отправить на них остатки Росгвардии. Но сразу спохватился, что выстрелы башенных орудий могут нам самим пригодиться. Стреляют они вполне прилично. Нас, по крайней мере, сильно выручили. Отправлю сейчас же своим ходом к искомому ущелью. А дальше посмотрим, куда им выдвигаться.

— Согласен с тобой. С вертолетом они скоростью сравниться не могут, потому отправь их вперед заранее, прямиком к базовому ущелью банды. Только в само ущелье пусть не заходят. Стоянка хотя бы в километре от ворот. Даже если на виду у бандитов встанут, тоже не страшно. Можешь отправить с ними кого-то из своих, толкового, кому доверяешь, чтобы и связь поддерживать, и что-то предпринять в случае нестандартной ситуации. Тогда и ты по планшетнику их контролировать сможешь.

— Да, товарищ майор. Своего заместителя в машину посажу. Он — толковый, грамотный. Сейчас сразу и отправлю. Если вертолет вовремя прилетит, мы к ущелью приблизительно в одно время прибудем.

— Работай. Конец связи…

— Вертолет летит. «Ночной охотник». Вижу его на горизонте. Конец связи, товарищ майор…

«Ми-28Н», в просторечье называемый «Ночным охотником», стремительно приближался, хищно опустив нос. Показывать ему площадку для посадки необходимости не было. Второй вертолет — «Ми-8», который еще не вылетел с аэродрома приписки, мог сесть на ровном участке земли неподалеку от места отдыха взвода.

— Борт «Триста пятьдесят шесть», — позвал я по связи.

— Слушаю тебя, старлей, — отозвался командир экипажа.

— Вижу вас. С прибытием, товарищ майор.

— Я еще только прибываю. Садиться не рассчитываю. Точку работы и задание я получил. Потому просто пролетаю мимо. Что увижу, сообщу. Устроит тебя такое сотрудничество?

— Вполне, товарищ майор.

Я вдруг отчетливо осознал, что за все командировки на Северный Кавказ в общей сложности более десяти раз работал при поддержке вертолетов сводного отряда спецназа ГРУ, но за все это время ни разу не видел в лицо тех, кто нас поддерживал с воздуха. Конечно, я встречал в офицерской столовой офицеров в летной форме, они зимой и летом носили коричневые кожаные куртки на меху. И даже здоровался с ними. Но никого из них не знал по имени, хотя, наверное, с некоторыми общался во время выполнения задания. И была в этом какая-то большая несправедливость. Ведь вертолетчики, случалось порой, невзирая на усталость, раз за разом совершали боевые вылеты и многократно спасали нас в положениях, когда бандиты готовы были праздновать победу.

Конечно, это положение необходимо было исправить, необходимо было сходить к летчикам, высказать им слова благодарности. Но как человек суеверный, а все, кто постоянно находится рядом со смертью в тех или иных ее проявлениях, обязательно становятся суеверными, я предпочел не загадывать на будущее. Получится — хорошо, не получится — значит, так тому и быть.

Солдаты слышали наш разговор, потому что связь с командиром вертолетного экипажа осуществляется в общевзводном режиме. Конечно, можно было бы на словах объяснить майору, как включить на коммуникаторе «Стрелец» индивидуальную связь, чтобы не беспокоить солдат во время отдыха. Но солдаты взвода умеют слышать команду, которая к ним обращена напрямую, и не обращать внимания на посторонние разговоры. Но при этом даже в полусне контролируют окружающую обстановку. Это работало подготовленное подсознание.

А сама подготовка подсознания к таким условиям проходила во время обучения основам метода саморегуляции, иначе называемого состоянием «ключа». Конечно, солдаты проходили только первичное обучение этому методу, которым большинство офицеров спецназа ГРУ владело в совершенстве. Именно большинство, потому что многим этот метод тоже не давался.

Сложность овладения зависела от степени внушаемости человека, от его психологических личностных особенностей. Почему-то так получается, что если человек может что-то внушить сам себе, если природа наградила его таким даром, то и влияние извне он тоже воспринимает достаточно легко. Но тут существует значительное ограничение. И ограничение это касается абсолютно всех. Дело в том, что обучение методу саморегуляции проходит под воздействием легкой формы гипноза, когда человек не впадает полностью в суггестический сон [24]  Суггестический сон — производное от слова суггестия (внушение), то есть гипнотический сон. , а находится в полудремотном состоянии. Слишком сильная и интенсивная доля гипноза у любого человека попросту «пробивает» психику, делая его излишне внушаемым. И потому занятия по обучению методу саморегуляции сильно ограничены по времени и интенсивности.