Александр Новиков - Птица феникс

– Ну так как, мужики?

– Ну, не знаю, – сказал Скворцов и покосился на доллары, которые Дмитрий так и держал в руке. – Не знаю, не знаю…

Я ждал его в кафе рядом с вокзалом. Было душно, пахло подгоревшим маслом из кухни, воздух рассекали толстые мухи. На столах стояли вазочки с жалкими букетиками искусственных цветов. По углам зала свисали с люстр черные, закручивающиеся, липкие ленты – мухоловки… я помню такие с детства. Я впервые увидел их в деревне в Псковской области, у деда. С детства я испытывал к ним отвращение или, по крайней мере, чувство брезгливости.

Борис появился, как и договаривались, в двенадцать. В штатском он выглядел скорее как школьник-старшеклассник с короткой прической… Во всяком случае ничего гибэдэдэшного в нем не проглядывало. Борис увидел меня, подошел и сел за столик.

– Пивка? – спросил я нейтрально.

– Нет, – сказал он, – спасибо…

– Не за что, – ответил я. – Ты принес?

Он зачем– то оглянулся на дверь и кивнул головой. Я положил на стол газету, приоткрыл ее и показал две купюры, вложенные внутрь. Он снова кивнул, облизнул губы и сказал:

– Дмитрий Борисыч…

– Аюшки?…

– Дмитрий Борисыч, вы можете гарантировать, что эти двое… ну, Петров и Крушинников… что с ними…

– Да, Боря, – сказал я. – Я даю тебе слово. Никто не собирается их убивать. Попинать, конечно, попинают. Не без того. Но уж это – извини – заслужили. А дня через два-три они уже вернутся в Тверь. Это легко проверить. Согласен?

– Да, – сказал он, – конечно… проверить это легко.

Над верхней губой у него блестели бисеринки пота. Я вспомнил, как закончился наш утренний разговор…

– Ну, не знаю, – сказал старшой. А сам зыркнул на две зеленые бумажки у меня в руке… Мне все уже было ясно: сладится у нас свадебка. Без любви, зато с приданным. – Не знаю, как же тебе помочь-то?

– Да брось ты, старшой… все ты знаешь. Тебя как зовут?

– Юрий Матвеич, – солидно он так это ответил, с уважением к себе.

– Так вот, Матвеич: двести баков гонорарий. А дело-то плевое.

– Что у тебя есть на них?

– Фамилии, инициалы и номера паспортов. За глаза хватит.

– А если ты их в расход пустишь? – спросил Юрий Матвеевич. – Мы тебе адреса, а ты их вывезешь в лес – и в расход. Потом начнется, понимаешь, следствие и нас с Борькой поникают… а?

Мне все это уже стало надоедать, я понял, что хитрый Юрий Матвеевич просто набивает цену. Он уже согласен, но набивает цену.

– Матвеич, – сказал я проникновенно. – Матвеич, очнись! Ты, наверно, сериалы ментовские смотришь? «Забойную силу»? Я же тебе показал свои документы. Я могу тебе написать расписку и даже оставить свои «пальчики»… Ну ты голову-то включи. А не хочешь – не надо. Я, в конце концов, других найду… Даже полковники в управе вашей двести баксов съедят – не поморщатся. И водочкой запьют… ну?

Алкаш в погонах подергал себя за мочку уха и сказал:

– Поглядим, что тут можно сделать… так, Борис? – Борис неуверенно кивнул. – В двенадцать, в кафе «Встреча», у вокзала.

…Борис положил на стол листок бумаги размером в восьмую часть листа из школьной тетради… Да он, скорее всего, оттуда и был – листок в наивную синюю клетку. Я взял и собрался опустить его в карман, но Борис сказал поспешно:

– Бы лучше прочитайте и запомните. Так спокойнее…

Я пожал плечами, развернул листок, прочитал текст, написанный корявым почерком: «Крушинников Александр Павлович, 1973 года, ул. Железнодорожная, дом 9. Петров Андрей Геннадьевич, 1976, ул. Третьей Пятилетки, д. 17, кв. 41».

Я свернул листок и отдал его Борису. Листок мгновенно исчез, как будто его и не было. Боря потянул к себе газету.

– У Крушинникова не указан номер квартиры, – сказал я.

– Железнодорожная – это самая окраина. Там частные дома… деревня. Какой же номер квартиры?

«Значит, – подумал я, – Крушинников».

Муха, прожужжав, как бомбардировщик, врезалась в ленту и приклеилась. Ленты-мухоловки напоминали нем-то хищных болотных гадин… так мне казалось в детстве, так же кажется и сейчас. И где-нибудь каждого ждет своя мухоловка.

– Ну… я пошел? – спросил Борис. – Иди, – ответил я.

Он встал, сунул мне потную ладонь и вышел вон. Он все-таки сильно нервничал… но желание заработать было сильнее. Таким образом, за смехотворную сумму (по сто долларов на брата) двое служителей правопорядка совершили должностное преступление. В нашем случае они помогли правому делу, но ведь гарантий-то у них не было. Завтра они точно так же помогут конкретному бандюку или сумасшедшему, который затеял злодейство… И все потому, что государство платит сотрудникам МВД сущие крохи, провоцируя их на предательство.