«Ты же догадываешься, как мне больно, — вдруг отчетливо прозвучал где-то в глубинах сознания его голос, — ты же знаешь, что это конец и по-другому не будет. Помоги мне! Не переживай и не вини себя. И я бы на твоем месте поступил так же. Не веришь? Легко. Честное слово — легко!»
Да, смерть всегда остается смертью. Но одно дело умереть рядом с тем, кого знал, с кем все делил поровну. Другое — лежать в луже своей крови, ожидая, когда придут и добьют полузвери-полудикари.
И боле не раздумывая, Торбин снял со шприца герметичный колпачок, ввел иглу в предплечье Воронцова и надавил на поршень. Потом, держа его за руку, с изумлением наблюдал, как быстро меняется выражение Сашкиных темных глаз под длинными пушистыми ресницами. Исчезли все вопросы, ушло страданье, отступила боль… Вместо них появились покой и бесконечное умиротворение. В какой-то миг Стасу показалось, будто ладонь Циркача слегка сжала его пальцы, а на лице промелькнула улыбка.
Он пощупал пульс — сердце друга больше не билось…
Похоронить его Гросс решил позже — после долгожданной встречи с эмиром Шахабовым. Слишком уж долгой и тяжкой оказалась дорога к нему, совсем близким представлялось скорое свидание.
Не прошло и пятнадцати минут, как он устроился под поваленным, трухлявым стволом — установил на сошки пулемет, проверил, полон ли его магазин, рядом аккуратно положил снайперскую винтовку. С помощью десятикратного бинокля изучил бивак эмира, расположенный метрах в двухстах — в живописной низине около быстрой горной речушки. Мерное журчание ее мерцающего серебром потока, разбиваемого россыпью небольших гладких валунов, иногда — с дуновениями легкого ветерка, доносилось даже до него.
Выбирая место для наблюдения, он заметил невдалеке последний дозорный пост. Трое чеченцев, уповая на хитро расставленные ловушки, чувствовали себя в безопасности — один о чем-то приглушенно рассказывал другому, третий же и вовсе дремал. Однако сейчас — в минуты стремительно приближающейся развязки, Гросс рисковать не желал и, отсрочив на время расправу с горе-часовыми, незаметно пробрался к упавшему дереву…
Собственно, весь лагерь заместителя Командующего вооруженными силами Ичкерии состоял из огромной, явно импортного производства, черно-зеленой палатки и четырех брезентовых жилищ попроще. Возле «шатра» горел костер, рядом сидел молодой охранник и лениво подбрасывал в огонь нарубленные сучья. Тем, кому не хватило места под матерчатыми крышами, спали вповалку где попало. У дальних деревьев, что обступали лагерь с запада, спецназовец насчитал два десятка привязанных лошадей. Все говорило о безмятежном спокойствии боевиков. Сколько-нибудь заметного движения средь бандитского бивака не происходило, господина Шахабова пока видно не было, и Стас мог позволить себе небольшую роскошь: несколько минут посидеть в полном бездействии.
Он вынул из пачки сигарету и осторожно прикурил ее. Но, не успел сделать и трех затяжек, как относительный покой был прерван — из кустов, обильно произрастающих на противоположном берегу ручья, вынырнул бородатый человек в новенькой форме защитного цвета и высокой папахе на голове. Ступая по торчащим из-под воды камням, тот перешел бурный поток и уверенно зашагал к шатру.
Торбин поспешно затушил сигарету, поднял снайперку и сопоставил лицо бородача с тем зрительным образом, что надежно отпечатался в памяти.
Несомненно, это был он.
— Вот и клиент, — шептал спецназовец, легонько поглаживая пальцем спусковой крючок. — Ошибки быть не может — Медведь собственной персоной. Ну, здравствуйте, Беслан Магомедович.
Немного привстав, капитан поудобней устроил к плечу приклад СВД и, подогнав тонкие черточки перекрестья к груди идущего к палатке мужчины, нащупал указательным пальцем упругий спусковой крючок…
Сопровождая цель, он мысленно выбирал место, куда эмир упадет, получив первую пулю. Этот расчет требовался для того, чтобы беспрепятственно произвести контрольный выстрел в уже мертвого Медведя. Все складывалось замечательно — заместитель Командующего пересекал открытую и ровную поляну. Торбин слегка задержал дыхание и одновременно почувствовал пальцем последнее упругое усилие пружины — винтовка вот-вот должна была содрогнуться в его руках…
И в этот важнейшее для себя мгновение, он вдруг услышал где-то позади отрывистый двойной свист. Первый звук был немного длиннее второго и на полтона ниже.
Читать дальше