Анатолий Сарычев - Критическое погружение

Клим почувствовал разочарование.

Публичный дом, в понятии Клима, должен был быть полон полуголыми красотками, пьяными клиентами, которые прямо в коридорах занимались сексом в извращенном виде. Ничего этого не было.

Цепочкой пройдя по коридору, они оказались возле высокой балюстрады, где Гарик остановился. Вокруг по-прежнему было тихо. Зыркнув по сторонам, Гарик махнул рукой.

Клим не стал задавать вопросы, полностью положившись на старого приятеля.

Спустившись по широкой, застланной ковром лестнице, троица попала в вестибюль, но не стала заходить в него, а свернула направо, где прямо под лестницей обнаружилась дубовая дверь, окованная узорчатыми медными полосами.

«Прямо купеческая дверь!» – про себя прокомментировал Клим.

Дверь, несмотря на свою массивность, бесшумно отворилась, и перед Климом предстал еще один широкий коридор.

Бар и ресторан, о чем свидельствовала светящаяся вывеска, находились на первом этаже здания.

Из двустворчатых дверей доносилась громкая музыка и вкусные запахи, а вот дверь справа привела их в бар.

Пласты дыма плавали в помещении, похожие на слоеный пирог. Гарик, видимо, не в первый раз посещал подобные заведения и сразу взял бразды правления в свои руки.

Спустившись по короткой лестнице, Гарик сразу свернул налево, разгоняя плотный слой дыма.

Столик около широкого окна, выходящего на порт, оказался не занят.

Усевшись сбоку от окна, Клим одновременно мог видеть не только происходящее на улице, но и в баре.

– У тебя разовьется косоглазие! – заметил Гарик, усевшись спиной ко входу.

С точки зрения спецназовца, это было самое неудачное место.

Блондин, потерявшийся по дороге к столу, принес шесть кружек пива и тарелку соленых орешков, стоявшую сверху кружек.

Усевшись напротив Клима, блондин придвинул к себе кружку, отхлебнул пива и уставился в окно, делая вид, что он здесь человек посторонний.

– Парень по-русски не понимает ни бельмеса, так что при нем можно говорить спокойно, – сказал Гарик, пытливо посмотрев на Клима.

– Будем предаваться юношеским воспоминаниям или сразу перейдем к делу? – спросил Клим, взглянув на часы, висевшие над барной стойкой.

– Пять минут у нас на воспоминания есть, а потом надо решать, что делать дальше, – заметил Гарик, рассматривая Клима.

– Давай оставим воспоминания на потом, а сейчас лучше решим, что будет делать каждый из нас, – спокойно отозвался Клим, отпивая глоток холодного пива.

– У меня при минировании танкера сегодня погибли три человека. Мину мы поставили, но потом наткнулись на тюленей, которые атаковали нас, – сообщил Гарик, тоже отхлебнув пива.

– У меня аналогичная история, только я потерял шесть человек, – медленно сказал Клим, чувствуя, что усталость наваливается на него. Все-таки восемь часов под водой – не самая приятная прогулка и очень серьезная нагрузка на любой организм.

– Шесть тюленей на скутере не провезешь. Значит, была подводная лодка, которая ждала тебя в точке рандеву, – задумчиво сказал Гарик, отхлебнув еще пива.

Клим не стал ни подтверждать, ни опровергать слова своего старшего товарища, а, хлебнув пива, взял с тарелки горсть соленых орешков и стал их грызть, делая вид, что занят очень важным делом.

– Мне понятно твое молчание, но давай я немного расскажу о себе. В восемьдесят пятом году я переехал в Израиль. Год примерно учил язык, а потом встретил Виталика Беленького. Ты, наверное, его не помнишь? Высокий, смуглый, как негр, парень, все время фальстарты делал, – начал рассказывать Гарик.

– Почему не помню? Прекрасно помню. В конце семидесятых на первенстве СССР я выиграл у него десять секунд на тысяче метров. Виталик от обиды чуть не плакал, – быстро ответил Клим, посмотрев по сторонам.

– Мы с ним тогда к девчонкам нырнули и всю ночь с ними прокувыркались, а ты совсем пацан был! – махнул рукой Гарик.

В порту взметнулся белый шар, разом осветив всю бухту, и только через четыре секунды донесся глухой взрыв.

«Скорость звука в воздухе 344 метра в секунду. Значит, до рейда отсюда примерно тысяча триста метров. Почти миля», – промелькнула мысль в голове у Клима.

– Как название танкера, который сейчас взорвался? – спросил Клим, слушая истошные вопли сирен, гудки пожарных машин и басовитый гудок танкера, на баке которого полыхнуло пламя.

– Это сирийский танкер «Зульфия», который вез оружие и пластиковую взрывчатку палестинцам, – быстро ответил Гарик, внимательно посмотрев на Клима.