Анатолий Сарычев - Пятнадцать дней в Африке

Его лицо раскраснелось и покрылось пятнами.

Подбежав к иллюминатору, капитан подставил лицо свежему морскому ветерку, десять секунд постоял, резко повернулся к Климу и спросил, понизив голос:

– Вы понимаете, что подвергаете риску весь корабль с экипажем и сотрудниками?

– Какой риск? Вы стоите в нейтральных водах и занимаетесь научными исследованиями. Никто не имеет права подняться на борт вашего судна. Это – территория России! Чего вы боитесь? – спросил Клим, чуть повысив голос.

Клим прекрасно понимал, что капитан, которому наверняка больше пятидесяти лет, всю жизнь проплававший по морям, просто так волноваться не будет.

– Вчера в десяти кабельтовых вахтенный видел перископ подводной лодки. Гидроакустик постоянно слышит посторонние механические шумы, которые классифицирует, как шумы подводной лодки, которая кругами ходит вокруг корабля. Лодка, правда, дизельная, но все равно последней серии.

– Хороший у вас акустик, – протянул Клим, внутренне настораживаясь.

Во внешнем виде боевого пловца это никак не отразилось. Клим все так же сидел в кресле капитана, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел на свой стакан с запотевшими стенками.

– Мой гидроакустик – бывший капитан-лейтенант ВМФ. Служил на Северном флоте гидроакустиком больше десяти лет, так что Виктор Павлович профессионал высочайшего класса. Списали с ВМФ после травмы ноги. На гражданском судне с такой травмой служить можно, – пояснил капитан.

Про себя Клим полностью был согласен с опасениями капитана, но не стал озвучивать свое беспокойство.

Презрительно скривив губы, всем своим видом отметая подозрения капитана, Клим встал с кресла, оставив недопитый стакан с апельсиновым соком на ручке кресла в специальном гнезде, и медленно пошел к выходу.

– Могу я переговорить с вашим гидроакустиком? – спросил он, подходя к двери капитанской каюты.

– Я пришлю его в вашу каюту через тридцать минут, – пообещал капитан, безнадежно махнув рукой.

Открыв дверь своей каюты, Клим обнаружил Владилена, невысокого, коренастого парня, лет двадцати по виду, штатного водолаза научно-исследовательского судна, сидящего на корточках перед военными американскими аквалангами, сверху которых лежала моноласта Клима.

Руки водолаза осторожно гладили острую кромку моноласты.

– Как ты в ней плаваешь? – спросил Владилен.

Парень здорово смахивал на сильно пьющего тракториста своей физиономией, квадратной фигурой, а больше всего обращением на «ты», которое Клим терпеть не мог. Сейчас обрывать своего напарника не было никакого смысла, тем более что Клим еще не определился со своим отношением к нему.

Решив сыграть в панибратство, Клим с размаху плюхнулся на свободную койку и спросил:

– Как вода, кореш?

– Водичка теплая, двадцать шесть градусов, с глубины десять метров резко холодает, примерно до пятнадцати градусов, так что без гидрокостюма нырять чревато. Прозрачность воды до двадцати пяти метров. Посторонних людей пока не было видно, – быстро доложил Владилен.

– Сейчас придет судовой гидроакустик, и посмотрим, что он скажет насчет посторонних шумов вблизи нашего судна, – сказал Клим, закидывая руки за голову.

– Ты не мог бы рассказать о задании? – попросил Владилен, садясь на вторую, не застланную койку, в ногах которой валялась скомканная простыня.

Критически взглянув на разбросанные по всей комнате личные вещи, неубранный стол, Клим, не меняя тона, лениво предложил:

– Прибрать каюту, замаскировать аппараты хорошо бы.

– Ты не ответил на мой вопрос, Скат, – так же лениво ответил Владилен, не меняя позы.

Рывком вскочив с койки, Клим, не повышая тона, приказал:

– Встать, старший лейтенант! Ликвидировать бардак!

– Хватит корчить из себя начальника! Тут гражданское судно, и я имею приказ вести себя, как гражданское лицо! – не торопясь ответил Владилен, тем не менее садясь на койке.

– На первый раз делаю вам устное замечание. Второго раза не будет. Я просто отстраню вас от участия в операции, – спокойно пообещал Клим, смахивая со стола консервную банку, полную окурков.

Ловко подхватив банку у самого пола, Владилен сунул ее в пластиковый пакет у ножки стола, полный обрывками бумаги, кожурой от бананов, осколками разбитых морских раковин.

– Ты, Скат, уже отыграл свою игру. Никому ты не нужен. Можешь не корчить из себя начальника. Один раз я уйду с тобой под воду, и все, больше ты меня не увидишь. Должность военного атташе у меня в кармане, а ты можешь делать, говорить, даже написать на меня рапорт, как тебе вздумается, – лениво сказал Владилен, снова укладываясь на койку.