Анатолий Сарычев - Без шума и пыли

– Я не понимаю, почему вы мне просто так помогаете! – стукнул Филарет кулаком в ладонь.

– Ты еще молодой, несмотря на кучу орденов. Нас воспитала Коммунистическая партия со своими идеалами, принципами, и перестраиваться уже поздно. Это была наша молодость, наше время, и воспоминания о нем у нас не отнять. Давай я с тобой махну в Челкент? Я бабка легкая, много места не займу, тем более что корыто главного инженера надо пригнать обратно. Если его в Челкенте оставить, то местные мигом угонят. Они ребята вороватые.

Я тебе покажу пару проток, про которые никто, кроме браконьеров, не знает, – она так умоляюще посмотрела на Филарета, что он только махнул рукой.

Баба Маня вела катер, сворачивая то вправо, то влево, постоянно меняя скорость. Катер то еле плелся, раздвигая острым носом камыши, кусты, протискиваясь между деревьями, то на полной скорости прямо-таки пролетал над заросшими тиной бочажками.

– Если снизить скорость, осадка у катера увеличится, и мы точно сядем в болоте по самые уши. Нас тогда отсюда даже сам водяной не вытащит! – объясняла престарелая проводница, ловко объезжая затонувшее дерево.

– Вы, наверное, в войну торпедным катером командовали! – восхитился Филарет, наблюдая за уверенными действиями рулевой.

– Приходилось, милок. На таком корыте мы за сорок минут до Челкента долетим.

– Я прикидывал, что часа полтора идти, – удивился Филарет, всматриваясь в открывшуюся перед ним водную гладь.

Прямо посередине узкого, не более ста метров ширины озера высился островок, весь поросший деревьями.

Катер взревел мотором и неожиданно взял вправо. Выйдя на редан, он все больше и больше разгонялся.

Баба Маня внимательно всматривалась вперед, строго держа руль в одном положении. Неожиданно катер заскользил по подводным полозьям, взлетел вверх, пролетел метров десять по воздуху, снова плюхнулся в воду и, описав красивую кривую, стал подходить к острову с западной стороны, как по солнцу определил Филарет.

Снизив скорость, катер ткнулся в кусты носом, раздвинул их и оказался в крохотной бухточке с небольшим пляжем, покрытым белоснежным песком. На берегу стояла крохотная деревянная избушка под остроконечной крышей, крытой камышом.

Резная деревянная скамейка стояла перед домиком за квадратной клумбой, сплошь засаженной разноцветными розами.

Сзади Лариса восхищенно взвизгнула.

Катер ткнулся носом в берег, и мотор выключился.

Стояла невероятная тишина. Только басовитый гул пчел нарушал ее.

Темная туча поднялась с цветника и, басовито гудя, медленно двинулась к катеру.

– Не вздумайте махать руками! – предупредила баба Маня.

Сунув руку в карман, она вытащила из него желтый кусок меда и, быстро сорвав с него полиэтилен, перегнулась через лобовое стекло и положила на нос катера.

Туча, состоящая из тысяч пчел, опустилась на нос, пожужжала, поднялась вверх и тяжело полетела обратно в цветник.

На носу остался лежать чистый кусок полиэтилена.

Все, в том числе и баба Маня, облегченно перевели дух.

– С такими сторожами можно никого не бояться! – восхищенно сказала Лариса.

Штук десять пчел моментально метнулись обратно.

– Свои это, свои, – ласково сказала бабуся, и пчелы, облетев катер, устремились обратно к клумбе.

– Это дикие пчелы. Они уже лет двадцать роятся на клумбе и никого, кроме меня, не подпускают.

– Может, сразу поплывем в Челкент? – предложила Лариса, не испытывая никакого желания сходить на берег.

– Первый же мент попросит у тебя документы. Надо всем привести себя в порядок, а только потом плыть за границу, – пояснила баба Маня, ловко выскакивая на песок.

Телефон залился тревожной трелью.

Баба Маня сунула руку в карман и, вытащив мобильник, первым делом посмотрела на дисплей. Послушав минуту, она отключила телефон и, сунув его в карман, спокойно сообщила:

– Весь поселок наводнен войсками. Опрашивают поголовно всех людей в поселке. Примерно через час они доберутся до лодочной станции. В запасе у нас максимум два часа. Душ за домиком. Первыми моются мужчины, затем Лариса и самая последняя я, – распорядилась бабуся и направилась к домику.

– Лариса! Отсчитай из сумки пятьдесят тысяч, сверни в трубочку и обвяжи резинкой, – попросил Филарет и добавил: – Сан Саныч! Пошли мыться!

Душ представлял собой простую деревянную кабину, в которой слева висело два махровых полотенца, выше которых находилась полочка с разноцветными шампунями в пластиковых бутылках и четыре запечатанные упаковки с мылом.