Анатолий Сарычев - Без шума и пыли

– Мне посоветовали обратиться к вам, как к одному из лучших специалистов по расшифровке акустических звуковых сигналов. Я просмотрел ваши работы по управлению и считаю, что деньги в управлении вы получаете не зря.

Последовал резкий взгляд в сторону генерал-лейтенанта, после которого последний досадливо поморщился, правда, отвернув голову в сторону.

– Допускать к работам такого характера не офицера ФСБ является грубейшим нарушением наших внутренних инструкций, но в наш бардачный век…

При последних словах у генерал-лейтенанта дернулось веко.

– Прошу прощения, не знаю вашего имени и отчества, ни к каким секретам я в данном здании допущен не был, а просто расшифровывал одно отдельно взятое слово и давал по нему заключение о соответствии этого слова контрольному, – попытался разрядить обстановку Филарет.

– Молчать, мальчишка! – рявкнул лобастый, вскакивая со стула. – Вы будете строго наказаны! – Последние его слова были обращены к генерал-лейтенанту.

– Вы кричите на генерал-лейтенанта в присутствии постороннего человека, а мне это слушать совершенно не обязательно, – спокойно сказал Филарет, поворачиваясь с явным намерением выйти из кабинета.

– Стоять, скотина! За разглашение секретных данных ты арестован!

Филарет резко повернулся и, сделав два шага, остановился возле лысого:

– Какие секретные данные я разгласил, позвольте вас спросить? Где моя роспись о неразглашении?

– У тебя нет группы допуска! – заверещал, как будто его резали, лысый.

– Я не знаю вашего имени и звания. Как санитарный инспектор, считаю, что вам необходимо обследоваться на форму тридцать в лечебном учреждении. Такое неадекватное поведение симптоматично для этого заболевания. Прошу прощения, господин генерал-лейтенант, я сейчас выпишу санитарное предписание на ваше имя. Вам предстоит отправить больного в третью инфекционную больницу. Все люди, контактирующие с ним, должны пройти инфекционное обследование! – закончил Филарет, доставая из папки лист бумаги, на котором было крупно написано: «Санитарное предписание».

Присев за дальний конец стола, Филарет начал заполнять документ, – комментируя свои действия:

– Сейчас вызову отдел профилактической дезинфекции, они проведут обработку всех помещений, где находился этот господин. Все сотрудники управления, контактировавшие с данным господином, прямо с рабочих мест будут направлены в стационар для сдачи анализов.

– Ваш отдел профилактической дезинфекции не имеет допуска! – пытался рыкнуть лысый.

– Имеет все, что вам и не снилось. Начальник отдела, он же бывший полковник ГРУ, я надеюсь, сам будет обрабатывать управление.

– Вы без допуска отсюда не выйдете! – попробовал надавить лысый на Филарета.

– Я думаю зет-восемь-три достаточный уровень? – спросил Филарет, доставая трубку мобильного телефона.

– Хватит веселиться, надо делать дело! – взял ситуацию в свои руки хозяин кабинета. – Через десять минут состоится разговор на площади Свободы, который нам очень важно записать и расшифровать. Вы являетесь нашим внештатным сотрудником, и я прошу вас помочь в этом деле.

– Там много будет народа?

– Сейчас на площади проводится митинг. Мои сотрудники установили аппаратуру на крыше драматического театра. Так что, все подготовлено! Аппаратура на месте! Бегом вниз! – приказал генерал-лейтенант.

Филарет увидел в глазах генерал-лейтенанта едва заметные смешинки. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным.

Полковник Федотов, едва только Филарет вышел из кабинета, схватил его за руку и бегом потащил во внутренний двор.

Уже в машине, которая с включенной мигалкой неслась по встречной полосе движения, Филарет спросил:

– Что за лысый мужик сидел у начальника управления?

– Не знаю, какой-то высокий чин из администрации президента, весьма хамовитый господин.

– Мне тоже так показалось, – ответил Филарет.

Полковник поморщился, но ничего не сказал.

В управлении все старались не курить, беря пример со своего начальника.

Узконаправленный микрофон размером с винтовку «СВД», установленный на железной крыше театра, был снабжен оптическим прицелом. Узкоплечий мужчина лет сорока, с огромными залысинами, которые доходили почти до затылка, судорожно дергая руками и головой, наводил трубу микрофона на площадь перед администрацией области.

Три цифровых магнитофона одновременно крутились, записывая акустический сигнал по трем независимым каналам.