Илья Деревянко - Час дракона

пришла мне в голову первая строфа из баллады о Робин Гуде. [18]

«Не расслабляйся, дятел! – тут же одернул я себя. – Здесь тебе не Шервудский лес. И живут в нем не благородные разбойники, а чипированные зомби, запрограммированные на людоедство! Добрая же, старая Англия уже давно поражена масонством до мозга костей и является одним из злейших врагов России!» Я вспомнил о чудовищном злодеянии, подготовленном два года назад британскими спецслужбами, [19]и передернулся в отвращении. Планы англичан нам тогда удалось сорвать, при этом хорошенько щелкнув по носу кровожадных «джентльменов». Но в самом конце операции погиб мой лучший друг Костя Сибирцев. И другого такого у меня больше никогда не будет!!!

Ра-аз! – Шейный доспех захлестнуло умело брошенное лассо. «Хотят взять живым и готовить из меня шашлык под объективами спутниковых камер слежения. И тем самым подтолкнуть Нелюбина с Рябовым к скоропалительному штурму деревни – капкана!» – молнией полыхнуло в мозгу. Я старательно захрипел, выпучил глаза, судорожно схватился за шею и начал медленно оседать на землю, изображая абсолютную беспомощность… (Ох, спасибо шейному доспеху и «перестраховщику» Нелюбину! – Д. К.)

Из-за деревьев вышли пятеро зомби, без автоматов, с веревками в руках. «Мистер Икс поверил моим кривляниям. Ну, биороботы, держитесь!» – перерезав боевым ножом туго натянутое лассо, я хищным зверем бросился на чипированных. И в несколько секунд зарезал всех, используя специальную технику из секретного раздела боевого самбо. [20]Затем осмотрел дело рук своих: располосованное от уха до уха горло – «двухсотый»… Рассеченная (тычковым ударом) яремная вена [21]– «двухсотый»… Проткнутое сердце – «двухсотый»… Разрубленная лучевая артерия у запястья и пораженная подключичная артерия – «двухсотый»… А вот здесь я маленько схалтурил! Лохматый, горбоносый тип с глубоко вспоротым брюхом и с перерезанной артерией у промежности. Первая рана – не оставляла ему шансов на жизнь. Вторая лишала способности двигаться и тоже вела к смерти, но… постепенно, по мере вытекания крови. Пока же он фиксировал меня тускнеющими глазами, передавая картинку на монитор компьютера. Елки зеленые! Врагу не следует знать, что мы с Середой разделились… Ладно, используем их же приемчик. Авось сработает…

– Игорь, заканчивай скорее закладку. Нам пора, – крикнул я в сторону густого кустарника, достал ПСС и выстрелом в лоб уничтожил «ретранслятор».

– Вот те и «веселый Шервудский лес», – проворчал я, вытирая окровавленное лезвие об одежду одного из мертвецов. – И обитатели здесь (не считая ежа да некоторых птичек [22]) те еще, блин! Даже не как в страшной сказке! Таких«сказочек» никто не писал…

Обмакнув палец в грязь (подальше от окровавленных трупов), я подправил на лице «боевую раскраску», [23]подавил острое желание закурить, отхлебнул глоток воды из фляги и двинулся дальше, но не по тропинке (не надо слишком уж нарываться. – Д.К.)… а параллельно, на некотором удалении от нее. Некоторое время ничего особенного не происходило. Перекликались птицы. По-прежнему пахло гнилью. Разлапистые деревья в солнечных лучах отбрасывали причудливые тени. Потом вдруг громко треснула сухая ветка под чьей-то подошвой.

«Набрали лохов с бору по сосенке. Ну, так получите гостинца!» – выпустив в том направлении длинную очередь из «калаша», я нырнул в небольшой овражек и швырнул вслед за пулями «эфэшку»… (Надо в конце концов и шум поднять! – Д.К.)

Бу-бу-ух! – Оглушительно рванула граната. Как выяснилось, зомби находились совсем недалеко – метрах в тридцати от меня, о чем засвидетельствовала чья-то оторванная башка. Она вылетела сквозь просвет в деревьях и, оставляя за собой кровавый след, покатилась по земле, как футбольный мяч.

Наперебой затрещали автоматы. Над макушкой, в опасной близости, засвистели пули. Огонь велся плотный, настильный, носа не высунешь! Помните, как в реалистичных фильмах о Великой Отечественной войне? (Особенно о начальном ее этапе. Потом воевать стали грамотнее.)

…Советская пехота лежит в окопах. Немцы, проведя артподготовку, лупят почем зря из пулеметов и т. д. Наша артиллерия упорно молчит (или же ее вовсе нет на данном участке фронта). Тем не менее из штаба поступает категоричный приказ: «В атаку!» На бруствер взбирается первый смельчак и… падает мертвый. За ним второй, третий, четвертый… пятый… десятый. В конце концов по трупам товарищей (то бегом, то ползком) остатки роты добираются до вражеских траншей…