Илья Деревянко - Ночная стража

Когда мы вместе с ним изучали недра Н-ска, он ужом проскальзывал в такие узкие лазы, в которые ваш покорный слуга протискивался с большим трудом. При длительных путешествиях по душным подземным галереям куратор не выказывал ни малейших признаков усталости. То же – при обучении мня искусству маскировки. ( ЭТИзанятия проходили сперва на наземном полигоне, потом непосредственно в Н-ске.) Невзирая на внушительные объемы тела, он с легкостью растворялся в толпе. Сливался с деревьями, кустами, стенами домов на пустынных улицах. Проникал незамеченным куда угодно и делал там что хотел, оставаясь незамеченным окружающими, и т. д. и т. п. А потом подробно объяснял – как именно он это сделал… Если с прочими предметами изучения дела обстояли более-менее сносно, то с такоймаскировкой мне пришлось изрядно намучиться.

– Не волнуйтесь! – неизменно утешал дядя Миша. – Оно само придет. Главное – молиться побольше.

И действительно, пришло в конце концов! В один прекрасный день, незаметно прогуливаясь со мной по городу (быть невидимым в гуще народа я к тому времени уже научился. – Д.К.), куратор вдруг указал на застекленное кафе среднего пошиба и предложил: – Зайдите вовнутрь (так, чтобы ваше лицо не попало в камеры наблюдения) и примерно накажите вон того хама, задирающего юбки официанткам. Его охранников класть на пол не надо. Они вообще не должны вас видеть, как, впрочем, и остальные посетители. Способ наказания – на ваше усмотрение. На все про все (вместе с возвращением) – семь минут. С Богом!

Я горестно вздохнул, перехватил неодобрительный взор куратора, усилием воли отключил страх провалить задание, мысленно возопил: «Господи!!! Помоги!!!» – и шустро прошмыгнул сквозь вращающуюся дверь… При ближайшем рассмотрении означенный хам оказался носатым, пузатым азербайджанцем с крупными бриллиантами на каждом волосатом пальце. Он вальяжно расселся на стуле, покуривая анашу. Столик перед ним был накрыт с сильно выраженным кавказским акцентом. За спиной у носатого (в полуметре друг от друга) стояли двое бугаев той же национальности. Пиджаки у них характерно оттопыривались. «Очевидно, какой-то мелкий князек районного масштаба, купивший с потрохами местную милицию», – подумал я, слившись со стеной и бесшумно приближаясь к цели. Между тем хам чувствовал себя вольготно и бесчинствовал по нарастающей, при скорбном попустительстве метрдотеля, а также забившегося в угол «секьюрити» – невзрачного мужичка с резиновой дубинкой. Не удовольствовавшись одними официантками, он принялся мерзко приставать к молодой русской парочке (юноше с девушкой), имевшим несчастье сидеть неподалеку от «хозяина района».

– Слюшай суда, щэнок! Минэ твоя билат нравится! – выпустив струйку наркотического дымка, загорланил он. – Даю дэсат долларов. Гы-ы! Толка ты свэчка подэржишь! Харашо подэржыш! Если плёха – я твой жопа тоже ибат буду, а дэнэг нэ… Вах!!! – При слове «жопа» я уже находился за спиной «шкафов»-телохранителей. И еще через три секунды хам, подавившись фразой, тупо уставился на блюдо с шашлыком, куда упали его отрезанные уши. Затем, опомнившись от шока, он заорал дурниной, в перерывах между воплями взывая к «телкам» [25]-соплеменникам – на родном языке. Однако те никак не реагировали на трагедию, произошедшую с хозяином. Пораженные тычками пальцев в специальные точки [26], они застыли во временном столбняке, разинув рты и выпучив глаза… В зале поднялась суматоха. Послышались истошные крики и визги отдельных представительниц прекрасного пола (в том числе облапанных хамом официанток). Метрдотель с кафешным охранником со всех ног ринулись к «почетному гостю» (пряча, как мне показалось, злорадные ухмылочки. – Д.К.).

– Негодяя Бог покарал, – чуть слышно прошептала девушка. А ее спутник истово перекрестился. Я же спокойно покинул кафе и присоединился к дяде Мише, наблюдавшим за наказанием хама через стеклянную дверь.

– Шесть минут сорок девять секунд, – взглянув на часы, отметил он и добавил: – Кассеты из камер наблюдения я вынул, заменив на другие. Посмотрим на досуге. А теперь пойдемте. Время поджимает…

Мы вместе вернулись на основную базу, где куратор вслух проанализировал мои действия. И после просмотра кассет резюмировал: – Оценка – «отлично»! Ваше лицо на пленки не попало. Никто не заметил ни вас, ни вашего…э-э-э… поведения. А отрезание ушей двумя боевыми ножами одновременно выглядело (даже для меня), как будто сие проделали охранники господина Абдулаева. После чего впали в столбняк, страшась расплаты за содеянное.