Илья Деревянко - За гранью разума

– Скорее туда! – Схватив «Вал», Игорь выпрыгнул из машины и побежал к дому. Взяв второй автомат, я устремился за ним. Следующий гастарбайтер лежал в вестибюле в луже крови с надрубленной шеей. «Чечены проснулись раньше срока?!! Да нет, чепуха, препарат сверхнадежен!.. Или они все-таки успели вызвать подмогу? Тогда Вадимыч попал в заложники. Будут требовать обмена, высылая видеозаписи рыдающего Гомолова с разбитой рожей… Левое ухо, правое, пальцы один за другим… Н-да, веселенькая перспектива! Назарбекова отдавать нельзя, а паскудного антиквара вызволять придется. Мы – русские офицеры – принимали присягу и должны защищать всехграждан России. Даже такое гуано!!!» На площадке между третьим и четвертым этажом я едва не споткнулся о последнего молдаванина с расколотым на две половинки черепом. «У всех трех похожие раны, как… от ударов туристическим топориком, – вдруг сообразил я и быстро прокрутил в памяти наработки следственной бригады ГУВД. – Точно так же убили горничную в одном из домов «Платинового города». Ага-а-а! Дело принимает интересный оборот!..»

– Дмитрий, сюда! – услышал я громкий голос Середы. – Здесь он… наш злодей!

Гомолов находился в мастерской, куда мы раньше никогда не заглядывали. В полу торчал железный, надежно закрепленный кол: острый, обильно смазанный машинным маслом и залитый жидким калом. В двух сантиметрах (задницей от острия) на медленно тлеющем толстом канате был подвешен за туловище Сергей Вадимович. С искаженной ужасом физией, без штанов, скрюченный, умело связанный, с заткнутым кляпом ртом. На шее у него болталась табличка с надписью. Он утробно мычал, плакал и, как водится, извергал дерьмо. Вонь в мастерской стояла невыносимая.

– Канат будет тлеть еще минут восемь. Потом оборвется, и Гомолов усядется прямиком на кол, – тихо сказал Игорь.

Завидев нас, антиквар вздрогнул, побелел и дико выпучил глаза, словно встретил выходцев из могилы.

«Думал, мы уже на Том Свете, вошь лобковая!» – зло подумал я и шагнул к Гомолову с намерением убрать кол.

– Погоди-ка, – придержал меня за рукав Середа. – Ознакомимся сперва с надписью на табличке, а потом полюбуйся, – он указал на левую от входа стену.

– Грязная шлюха, – прочел я, проследовал взглядом за рукой напарника и увидел две написанные маслом картины с крупными заголовками вверху каждой. Первая называлась «Время умирать» и изображала обнаженного, связанного, зверски истерзанного малыша лет восьми. Над ним нависла широкая черная фигура в маске с окровавленным ножом и с торчащим, напряженным пенисом. На спине у нелюдя пестрели крохотные разноцветные буковки. «Из всех существующих наслаждений нашему миру досталась лишь одна маленькая искорка, так называемый «Нэр дакик». Присутствие ее в материальных предметах дает нам удовольствие. Причем в течение жизни человек вынужден постоянно искать новые и новые объекты, надеясь получить бóльшие и бóльшие удовольствия» [26]– присмотревшись, разобрал я.

Второй «шедевр», под названием «Гению дозволено все!!!», запечатлел самого Сергея Вадимовича: голого, с бесстыдно выпяченным задом, к которому пристраивался тот же «черный». На сей раз без маски, с хорошо знакомой рожей. И Гомолов, и Бахтияр жевали кровоточащие куски мяса, вырывая их из миниатюрных детских трупиков.

– Па-анятно! – я выдернул у антиквара кляп и угрюмо произнес. – Стало быть, вы оба маньяки-убийцы. Редкий случай, но не уникальный. Особенно в последние годы!

– Нет, нет!.. Это он, только он… убивал детей!!! – визгливо зачастил Гомолов. – А я… я всего лишь помогал немножко… Указывал цели, делал слепки с ключей, отвозил его туда, привозил обратно…

– И жрал останки жертв в процессе гомосечной случки, – добавил Игорь.

– Трупики – аллегория, художественный прием, не более! – захныкал Сергей Вадимович. – На самом деле Бахтияр приносил с охоты уже отрезанные кусочки… А я… я… я страшно возбуждался, грызя их! Но убивал всегда он… На мне крови нет!.. Умоляю, уберите кол!!!

– Подождешь! – отрезал я. – Сперва выкладывай информацию. Вопрос первый: давно уехал Бахтияр?

– М-минут д-десять назад.

– На твоей тачке?

– Да!

– Далеко не уйдет. Я в первый же день поставил на нее «маячок». Так, ради профилактики, – ухмыльнулся Середа и по прибору связи вызвал Нелюбина. А я возобновил допрос. – Говоришь, крови на тебе нет… А как же жена с сыном? Куда трупы спрятал, животное?!! Они в доме, понятно, но где именно? Колись в темпе, гнида!!!