Сергей Самаров - Пуля – лучший антидот

День выдался хотя и солнечным, но достаточно прохладным, и бойцы предпочитали дремать в машине, никто, кроме командира, не вышел, чтобы посидеть на жесткой траве. Впрочем, и командиру сидеть долго не пришлось. Уже через пять минут стало видно машину с тентированным кузовом, что начала спуск с невысокого перевала. Обычная машина для перевозки людей – как правило, машина военная, потому что гражданские грузовики предпочитают брезентовому тенту обитый металлом короб, который можно закрыть от постороннего взгляда и длинных рук. Бинокль не сразу – потому что расстояние было слишком велико, да и лобовое стекло машины посылало блики, – но скоро уже показал, что за рулем сидит солдат, а рядом с ним находится офицер. Правда, разобрать их лица возможности пока не было, но машина быстро преодолевала серпантин спуска, а вскоре выехала и на прямую линию. Здесь, впрочем, что-то увидеть оказалось еще сложнее, потому что машина ехала в южную сторону, и солнце било в стекло, отражаясь от него, это создавало для бинокля новые помехи. Единственное, что бинокль помог рассмотреть точно, это цвет автомобильного номера. Номер был черным, армейским.

Если группа подполковника Ракитина ехала достаточно быстро, то это вполне могли быть они, хотя по расчетам самого Гризадубова, до появления подкрепления было еще минут пятнадцать. Но другие военные машины, как и оговорено приказом по всему региону Северного Кавказа, за исключением чисто российских областей, пусть и граничащих с северокавказскими республиками, но все же более спокойных в военном отношении, должны были перемещаться в сопровождении бронетехники. Правда, не отмененный комендантский приказ многие давно уже игнорировали, как недавно «краповый» капитан Валтузин, за что и поплатился, – тем не менее, чаще можно было увидеть грузовики в сопровождении бронетранспортера или боевой машины пехоты, чем один грузовик. Спецназ ГРУ же, если не имел в своем распоряжении техники, как обычно не имели ее отдельные мобильные офицерские группы, пользовался тем, что можно было найти под рукой, и не ждал сопровождения. Тем более что с главной дороги Ракитин сворачивать не собирался, и на этой же дороге надеялся на соединение как раз с такой бронетехникой, которая и оговорена в приказе. И вообще главная дорога обычно считалась более безопасной, чем все прилегающие к ней.

Но скоро в бинокль уже стало видно, что в кабине рядом с водителем сидит подполковник Ракитин. Алексей Викторович вышел на дорогу.

Группы Ракитина и Гризадубова уже несколько раз встречались здесь же, на Северном Кавказе, во время проведения крупных войсковых операций, хотя официально входили в подчинение разных бригад и действовали с самостоятельными, хотя и схожими задачами. И почти все бойцы групп были знакомы друг с другом. Командиры же хорошо знали друг друга еще и потому, что когда-то в молодости служили в одной бригаде, да и встречались на разработке предстоящих совместных операций неоднократно. И потому встреча прошла спокойно, по-деловому, с естественными легкими подколами с той и другой стороны. Но командиры этого не слышали, потому что в стороне обсуждали предстоящие действия.

Естественно, полковник Мочилов по телефону не мог полностью ввести подполковника Ракитина в курс дела, и Гризадубову пришлось все рассказывать самому. Впрочем, рассказывать коллеге – это совсем не то, что ментам или следователям следственного комитета, когда требуется мысленно профильтровать каждое предложение, прежде чем произнести его. Здесь требовалась и фактура, и оценка, и вероятный способ действий. Но воспитанники одной школы спецназа хорошо понимали друг друга, и потому разногласий не возникло. Единственное разногласие состояло в том, какой группе перестраивать свои «подснежники» на другую частоту. Частота, на которой работала группа Ракитина, в этой местности шла с помехами, а на той частоте, на которой работала группа Гризадубова, у троих офицеров группы Ракитина не работали радиостанции – модели были старые. Потому все же пришлось выбрать тот вариант, который охватывал всех. Но перестройка в ограниченном диапазоне волн не занимает много времени. И потому, как только командиры закончили обсуждение задач и «подснежники» переключились в общий режим пользования, была объявлена погрузка.

Боевая машина пехоты двинулась первой, поскольку ей следовало задавать темп передвижения. Как-никак максимальная скорость движения БМП составляет семьдесят километров в час, а для «КамАЗа» такую скорость при движении по шоссе можно считать минимальной. Минимальная скорость тоже обговаривалась приказом комендатуры, и обуславливалась тем, что в медленно идущую машину легко попасть из гранатомета. Таким образом, более быстрому транспортному средству приходилось равняться по более медленному гусеничному. И если бы «КамАЗ» запустить ведущим, то боевая машина пехоты рисковала бы отстать. Впрочем, говорить о первенстве в марше не приходилось, потому что первенство в таких случаях заменяется целесообразностью. И вообще, когда сходились в одной операции различные части спецназа ГРУ, соперничество между ними всегда тщательно пресекалось командованием, поскольку любой вид соперничества может оставить одну из частей без поддержки другой в самый критический момент. До критического момента еще было, конечно, далеко, тем не менее, принцип выдерживался неизменно и в спокойной обстановке.