Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай»

Ганс, худощавый на вид, оказался достаточно увесист.

Ребята сменяли друг друга каждый час, но всё-равно силы заметно таяли. Лёгкие от тяжёлой работы и нехватки кислорода, казалось, вот-вот разорвутся!..

Группа шла медленно, подстраиваясь под темп Дока. А тот всё чаще останавливался, чтобы передохнуть, и с каждым часом шёл всё медленнее, уже заметно подволакивая ногу. Через четыре часа, когда они прошли не более двух километров, Филин объявил привал…

— Змей. Посмотри по сторонам — Доку нужно смастерить какой-то костыль, иначе не дойдёт…

— Понято… Щас сделаем!..

— Ну что, Миша? — Филин присел рядом с Доком и только сейчас увидел его посеревшее от боли лицо. — Как?

— Погано… Кажется, связки порваны… Тогда, в горячке, сразу и не понял… Ты был прав — не потяну я этот переход…

— До Кульджи дотянешь? Ещё километров пять.

— А куда я, на хрен, денусь, Филин? Чтобы ещё и меня несли?!! Тогда это будет вообще полная жопа — бери группу голыми руками!..

— Тебе сейчас Лёшка придумает что-нибудь, типа костыля, чтобы мог опираться… Ничего, Мишаня!.. Дойдём!..

Док вымученно улыбнулся и достал шприц-тюбик с промедолом…

— Мулла. Что у нас по курсу?

— Сплошь скалы. Плохая дорога. Снег всё засыпал, идём как по полосе МВЗ [44] МВЗ — минно-взрывные заграждения. — каждый шаг думать надо!..

— Думай! Думай, проводник!.. До Кульджи ещё километров пять. Сколько времени будем идти, Абдулло?

— Если снег закончится — часа три, если нет — пять-шесть, не меньше…

— Километр в час… — задумчиво произнёс Андрей.

— Здесь горы, Филин, а у нас раненый… Даже не один… Когда ребят оставим — пойдём быстрее…

— Скорее бы уже. Время не ждёт…

Пробиваясь сквозь снег, они всё же дошли до кишлака, потратив одиннадцать часов на эти пять-шесть километров!..

Дока, в конце концов, пришлось нести Бандере и Медведю попеременно… Нога его распухла так, что пришлось снять ботинок… Миша пару раз терял сознание от боли, неудачно ступив на камень… Не помогли ни импровизированный костыль, ни обезболивающие уколы…

В 18.30 Мулла, шедший впереди, поднял руку, сжатую в кулак: «Внимание!».

Группа остановилась и, положив носилки с Гансом, заняла круговую оборону, ощетинившись стволами на «четыре сектора».

Филин и Змей присоединились к стоявшему на одном колене Мулле:

— Кажется, пришли, командир… — доложил тот. — Слышишь, собака тявкает?

Где-то совсем недалеко впереди действительно изредка слышался брёх собаки.

— Собака в горах без хозяина не ходит одна… Там — или кишлак, или стойбище… Проверить?

— Давай, Абдулло, аккуратненько… Змей, подстрахуй его, издалека…

Разведчики растаяли в снежном мареве, а Филин остался ждать, до рези в висках всматриваясь в сумерки…

Мулла появился, как всегда, неожиданно, спустя 10 минут:

— Порядок — это Кульджа.

— Слава Богу! Что там, Мулла?

— А что? Кишлачок — с кулачок, и живёт в нём мужичок — с ноготок, с семьёй… Мурталло Бахтеяров… Он готов взять к себе наших ребят на постой…

Филин кивнул головой, понимая, и, подняв руку, сделал несколько круговых движений над головой, подавая сигнал о продолжении движения группе…

А ещё через четверть часа они уже сидели в доме Мурталло, протягивая руки к огню в очаге и, казалось, что никакая сила не сможет сейчас выгнать их на мороз под опостылевший снегопад.

— Хозяин… — обратился Филин к невысокому, одетому в традиционный национальный халат мужчине. — Хочу просить тебя приютить наших раненых товарищей… Ненадолго — дня три-четыре, может, пять… Они поранились в горах, а нам необходимо идти дальше… Их заберут. Тоже военные… Поможешь?

— Почему не помочь? Зачем спрашиваешь? — размеренно заговорил хозяин дома. — Больному в горах худо… В моём доме место для больного всегда есть… Тепло… А когда за столом одиннадцать человек — две лепёшки для гостей всегда найдём… Пусть остаются сколько нужно… Мне хоть поговорить будет с кем — в доме одни женщины!..

Андрей улыбнулся этому архаизму — у Мурталло было девять дочерей… Видно, холодно было зимними ночами, вот и грелся хозяин под овечьими шкурами, как умел… Но вести беседы о жизни с женщиной!..

А старшая дочь, Гульнара — волоокая семнадцатилетняя красавица с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в бесчисленное количество косичек, уже и сама — невеста на выданье. Да только где же тут женихов-то найти? Вот и положила наяда глаз на нашего Муллу…

— А скажи-ка, Мурталло, есть ли в кишлаке человек, который мог бы пойти проводником? — продолжал между тем Филин.