Александр Бушков - Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2

— Честно говоря, я тоже, — сказал Мазур. — Мы все… Очаровательная юная особа, безобидная, как цветок на лугу, да вдобавок выдавшая банду злодеев с гранатометами… У нас считают, что она давненько в этом веселом ремесле, к которому, надо полагать, приохотил родной папенька — очень уж хладнокровно и ловко она все проделала…

— Вот и я того же мнения, — мрачно кивнул Мтанга. — Как вы думаете, они еще в стране?

— Совершенно не берусь судить, — пожал плечами Мазур.

— Морской порт и оба аэропорта открыты только сегодня, — вслух принялся рассуждать Мтанга. — И уже, конечно, набиты моими агентами — ну, мало ли, вдруг попытаются, изменив внешность и с поддельными документами… Железнодорожное сообщение с соседями тоже все эти дни было прервано. Так что этими путями они покинуть страну никак не могли.

— Мало ли путей нелегальных? — пожал плечами Мазур. — Быстроходный катер, причаливший к берегу где-нибудь подальше от города, в глухом месте. Легкий самолетик, на бреющем полете ушедший за границу… И в том, и в другом случае попросту не хватило бы людей и техники, чтобы тому помешать, верно?

— Верно, — поморщился Мтанга. — И все же… Вы верите в околонго… в чутье?

— Пожалуй, — кивнул Мазур. — Это есть. Иногда здорово выручало.

— Вот видите. А я не просто верю… Дедушка у меня был колдун, не из слабых. Я, к сожалению, оказался в свое время неподходящим для того, чтобы перенять умение — иначе наверняка бы сейчас здесь не сидел — но все же наследственность… Что-то такое иногда чуешь… Это Африка, полковник… Я чую, что они в городе — но вот отыскать их не смог бы и дедушка, не умел он таких вещей… а может, и умел, но помалкивал, хороший колдун никогда не бывает откровенен даже с ближайшей родней… Чую, и все тут! — он стукнул себя кулаком по колену. — Или вам это кажется смешным?

— Ничуть, — серьезно сказал Мазур. — Я в жизни повидал многое, не укладывающееся в материалистическую картину мира, в том числе и колдунов, самых настоящих, не шарлатанов… Правда, не в Африке, но это не меняет сути… Кроме того… Помимо вашего чутья, здесь присутствуют и чисто логические выкладки: на кого бы он ни работал, его хозяева вряд ли собираются сворачивать свою деятельность. Я бы на их месте не стал в нынешней ситуации выводить из страны агента, так давно здесь живущего, с такими связями. Оставил бы здесь, хотя это, конечно, довольно рискованно. Вы, как профессионал, с этим согласитесь?

— Пожалуй, — подумав, сказал Мтанга. — К тому же никто не знал все эти дни, жив я или убит… Меня только одно смущает. Как я уже говорил, Акинфиев безусловно не боевик и не тот шпион, что лезет в чужие сейфы или фотографирует секретные бумаги. Это элита, политическая разведка, сбор информации в высших кругах общества. Он должен был этим заниматься много, много лет — а значит, кое-какие навыки и умения у него попросту не поставлены. Подобный агент просто не умеет в случае опасности быстро и надежно найти укрытие, где его заведомо не станут искать — или станут, но в последнюю очередь. Вот вы, я так подозреваю, при нужде в два счета растворились бы в городских трущобах, в портовом притоне, дешевом борделе, всяких таких местах? Не правда ли?

Мазур усмехнулся:

— Не сочтите за похвальбу, но смог бы легко…

— Не сочту, — серьезно сказал Мтанга. — Я бы тоже смог… вот и сейчас, сами видите, отсиделся в не самом респектабельном, но приличном кабачке, куда охотники в случае чего полезли бы в последнюю очередь. Было еще некоторое количество мест… В общем, мы с вами умеем прятаться, вас учило государство, а меня — жизнь. Акинфиев наверняка не умеет так прятаться — и тем не менее, они будто в воздухе растаяли…

— Вы, кажется, забыли главное, — сказал Мазур. — Несомненно, он работает на крайне серьезных людей. Люди, которые разработали и успешно провели такую операцию, наверняка заранее позаботились о надежном укрытии для ценных агентов…

— Черт, действительно… — Мтанга улыбнулся чуть смущенно. — Знаете, я и не подумал — наверняка оттого, что до сих пор в силу инерции его воспринимаю как респектабельного антиквара, светского льва… Очень уж долго я его наблюдал в этой роли, трудно вот так сразу перестроиться. Я болван, а?

— Ну что вы, — сказал Мазур. — Мне до сих пор трудно сжиться с мыслью, что милая, хрупкая, очаровательная девушка оказалась вдруг способна так холодно, ловко, мастерски… Оба мы хороши.

— Я их, конечно, буду искать изо всех сил, — сказал Мтанга. — Это, в конце концов, дело чести… Жаль, что у меня куча других хлопот. Час назад приземлился «Боинг», из этих, громадных. Там штук двадцать прилизанных типов, комиссия ЮНЕСКО, вдобавок орава репортеров, а главное — одиннадцать эмигрантов, включая Мукузели, — он усмехнулся. — Есть еще шестеро, которые себя за границей объявили политическими эмигрантами, но они, конечно, благоразумно остались там — на каждого есть чисто уголовное дело, казнокрадство и прочие шалости с финансами, дела не «шитые», настолько чистые, что и европейская юстиция не придерется. — Он вздохнул. — Самое печальное: мне придется оторвать от серьезных дел кучу людей, чтобы охранять каждого из одиннадцати со всем прилежанием. Вы ведь понимаете, какую провокацию нам могут устроить, шлепнув кого-нибудь из них?