Илья Деревянко: Пропуск в ад

— Ар-кх-х-х-х-х, — послышался сдавленный предсмертный хрип. Умело перехватив руку «второго», майор Сибирцев приемом боевого самбо всадил ему в туловище его же собственный нож.

— А-а-у-у-у! — отчаянно взвыл мой визави, попавшийся на болевой захват. — У-у-у-ат-пу-у-у-сти-и-и-и!!!

— Закрой варежку, чмо, — посоветовал я, легонько стукнув бандита в артерию, питающую кровью мозжечок. Он тут же заткнулся, обмяк и, похоже, выпал из реальности. [3] Это очень опасный прием, не имеющий никакого отношения к спорту и применяемый только в прикладных единоборствах. Легкий удар в вышеуказанную артерию моментально выводит человека из строя. Удар средней силы надолго отключает сознание.

Тихо скрипнула открываемая дверь.

— Закройся трупом! — крикнул я Сибирцеву, а сам плотно прижал к себе осоловевшего пленника.

— Т-р-р-р! — прошелестела очередь из бесшумного оружия. Часть пуль попала в Костин «щит», часть в мой. Стрелял вышедший из какой-то комнаты третий боевик — толстый, горбоносый, небритый.

— Держи!! — хором рявкнули мы, с силой швырнув в него обоих мертвецов. Попали точно. Не удержавшись на ногах, толстяк упал на пол, придавленный сразу двумя кровоточащими телами. Падая, он выронил оружие. Подоспевший первым Костя быстро подхватил «стечкин» с глушителем и сунул дымящийся ствол в лицо горбоносому.

— Завалю на хрен! — бешено прохрипел он.

— Ну, ну, братишка, не горячись, — примирительно сказал я. — Вдруг хмырина окажется нам полезен? Короче, не стреляй пока…

Как вы поняли, началась обычная игра в доброго и злого дядю. Игра эта стара как мир, но до сих пор срабатывает безотказно. (Надо лишь момент подходящий улучить, да психотип «ломаемого» правильно определить.) Мы с Сибирцевым не раз в нее «играли». Работа у нас такая. Вот только раньше роль «злого» всегда доставалась мне.

— Я пригожусь! Пригожусь! — на удивление тонким голосом пропищал толстяк. — Все что угодно! Клянусь!

Сибирцев, с явной неохотой, отвел ствол.

— Где Могила? — жестко спросил я. — Считаю до трех: раз…

— На деловой встрече, принимает товар! — поспешно выпалил бандит.

— Наркотики, небось? — прищурился я.

— Нет, их получили вчера.

— Тогда что?

— Доброволицу. Она будет главной героиней в жестком порнофильме с участием животных!

— Проститутку?

— Нет, — горбоносый позволил себе чуть усмехнуться, — приличная девушка из пресловутого «среднего класса».

— Ты решил пудрить нам мозги?! — взревел Костя, ткнув ему в зубы дулом «стечкина». — Ладно, блин!!! Тогда твоимозги я с удовольствием вышибу! — Палец майора начал выдавливать слабину спускового крючка.

В последний момент я успел перехватить руку разъяренного товарища, и бесшумная очередь врезалась в деревянную стену. Толстяк мгновенно обгадился со страху.

— Я не пудрю! — воняя экскрементами, завизжал он. — Я говорю чистую правду! Не убивайте!!!

— Ну, хорошо. Где происходит приемка «товара»? — спросил я.

— В зверинце! Там… и-ик… содержатся специально дрессированные собаки, козлы, павианы…

— Она закоренелая наркоманка, — догадался остывший Костя. — И с ней расплачиваются героином… или кокаином. Правильно?

— Не-е-ет! — с ужасом глядя на «злого дядю», выдавил пленник. — Я сам ничего там не пойму…

…Чв-пр-р…

— Ой! — содержимое его штанов вновь пополнилось. Запах дерьма резко усилился.

— Ты успокойся, — отодвинув в сторону Сибирцева и забрав у него «стечкин», — сказал я. — Давай потолкуем нормально, без истерик. Итак, доброволица не проститутка, не наркоманка, не нищая. Так?

— Так, — уныло подтвердил горбоносый.

— Психически нормальная? Не из дурдома?

— Нет. Я встречал потом некоторых на улицах. С солидными мужиками. На дорогих иномарках…

— И сколько ей платят за сие безобразие?

— Лично ей ничего! — Пленник с надеждой воззрился на меня. — Матерью клянусь! «Актрису» приводит какой-то человек, получает у Лисянского деньги и уходит. Женщина остается и сама, без принуждения раздевается. Сперва ее трахают наши ребята в масках, потом животные. Все снимается на камеру. А после она приводит себя в порядок, одевается и спокойно уходит. Даже денег на такси не берет. Видать, своих хватает.

— Бре-ед!!! Сплошное сумасшествие!!! — пробормотал Костя.

— Слишком долго болтаем, — раздраженно поморщился я. — Где зверинец, толстый?!

— В подвале клуба, в дальнем конце.

— Охрана по пути есть?

— Да.

— Много?

— Человек пять-шесть.