Евгений Сухов - Власть и масть

В это охотно верилось.

У низкого полированного столика стояло два кожаных кресла и диван. Федор Анатольевич прошел через всю комнату и опустился на диван, предоставил помощнику присесть в кресло. Впрочем, Николай не возражал: мягкое, с высокими подлокотниками, оно было очень удобным.

Единственное, что доставляло неудовольствие, так это кричащий попугай, который никак не желал смириться с неожиданным соседством.

– В последнее время мы очень плотно занимались Родыгиным, и у нас появилась информация, что на его выдвижение делаются очень большие ставки… Не буду вдаваться в детали, – негромко продолжал Литвинов, – но в этом заинтересованы как на востоке, так и на западе. А потом, как, ты думаешь, он заработал свои первые капиталы? Его финансировали, а у этих организаций весьма неприятное нутро. По нашим данным, некоторые из них и вовсе связаны с террористическими организациями. И вот сейчас он понемногу отдает им долги, а это уже идет в ущерб государственным интересам. Как видишь, не все так просто. Задание остается прежним, Родыгина нужно ликвидировать, вот только вместо открытой ликвидации придется осуществить скрытую.

Николай понимающе кивнул. Ему ли, проработавшему в системе с десяток лет и самому не однажды осуществлявшему ликвидации, не знать всех проводимых тонкостей. Открытая ликвидация подразумевала объявление войны, осуществлялась в прилюдном месте, кроме того, она несла в себе еще одну функцию – запугивание. А скрытая ликвидация – интимное дело между киллером и жертвой, где, как правило, стараются избежать свидетелей. И очень часто устранение напоминает несчастный случай. В этот раз в голосе Федора Анатольевича звучали несколько иные интонации. Так по какому пути они пойдут в этот раз?

– Понимаю. Несчастный случай? – предположил Николай.

– Вот именно. Нужно провести мистификацию. Он слишком известная фигура, чтобы выставлять его смерть напоказ. Поднимется большой шум, а нам он совершенно ни к чему. Все должно произойти самым банальнейшим образом.

– Что-то вроде кирпича на голову? – пошутил Николай.

Его слова улыбки не вызвали.

– Можно придумать что-нибудь и похитрее. У тебя есть план?

Николай призадумался.

– Имеется. Лучше всего его достать в том доме, где он расположился.

– Справишься один?

– Одному легче уйти.

– Даю тебе срок три дня. Есть информация, что Родыгин хочет перепродать свои акции в Европу и в Америку. А это, кроме потерянных для России миллиардов долларов, большая головная боль, не хватало, чтобы американцы совались к нам со своими интересами.

Достоинство комнаты заключалось в том, что она была оснащена различными техническими устройствами для защиты информации. Так что в ней можно было говорить абсолютно все, не опасаясь, что сказанное может выйти за пределы дверей. Даже сами стены представляли собой хитроумные конструкции генерации шума. Всякое записывающее устройство немедленно подавлялось радиоволнами, так что если кто-то надумает оставить в комнате микрофоны, так услышит лишь фоновый гул. На столе на красной бархатке стоял телефон, также оборудованный устройствами напряжения линии связи.

– Понимаю, сделки быть не должно. Разрешите идти?

– Ступай! Когда они наконец покормят этого чертового попугая! – в сердцах выругался Федор Анатольевич. – Может, какую-нибудь подругу ему принести, как ты думаешь?

Николай невольно улыбнулся:

– Очевидно. Мужики без женщин просто звереют.

В этот день туман был особенно густой. Рваный в клочья, он стелился по реке, оседал на кустах и камышах, подхваченный ветром, поднимался по течению, где и растворялся.

Николай глянул на часы. Самое время одевать гидрокостюм. Через несколько минут объект выйдет для утреннего заплыва. Николай достал из багажника снаряжение аквалангиста. Выкурил напоследок сигарету и привычно облачился в гидрокостюм с ластами, нацепил акваланг, надел маску.

Место было безлюдным, до ближайшего расположения метров триста. Так что его темная фигура, рассеянная туманом, вряд ли у кого вызовет интерес.

Уверенно, прячась за камышами, вошел в воду. Минут через пятнадцать должен был показаться хозяин особняка. Так оно и есть. Он жил точно по расписанию. Ровно в полвосьмого дверь распахнулась, и Семен Георгиевич в сопровождении двух охранников направился к берегу. Остановившись у самой кромки, он сделал несколько положенных приседаний, повращал вкруговую руками и, приподняв локотки, уверенно стал входить в прохладную воду, одобрительно покрякивая.