Евгений Сухов - Власть и масть

– Так какие у тебя вопросы? – спросил Жора, тщательно вытирая руки о полотенце.

– Давай присядем вон там, – кивнул Николай в сторону пруда, рядом с которым стояла широкая лавка.

Близ болотистого берега росли две белые кувшинки, и пучком стрел из воды торчали камыши. О неряшливости думать не приходилось, так задумано.

– Хорошо тут у тебя, – зашагал Жора по диабазовой брусчатке. – Ты в пруду карасей не разводишь?

– Не до того мне, – отмахнулся смотрящий. И, заинтересованно посмотрев на приятеля, предложил: – А может быть, ты займешься?

Шутка удалась. Рассмеялись дружно, обращая на себя внимания примолкших пехотинцев.

– Лучше попроси того рыболова, – отвечал Жора, присаживаясь на лавку, – как его…

– Погоняло у него Блондин.

– Ишь ты. Забавно!

– Тут такое дело, Жора… Как ты думаешь, кто мог взять хату генерала Саторпина?

Жора лишь усмехнулся. Подобного вопроса он не ожидал.

– Пожалел, что ли?

Опять рассмеялись, обращая на себя внимание.

– Вот что тебя интересует. Значит, ты меня пригласил в качестве эксперта?

– Извини, получается, что так.

– А я думал, что просто хотел рыбкой угостить.

– И рыбкой тоже… Так что ты на это скажешь?

Вытащив из внутреннего кармана пачку папирос, Жора тщательно продул фильтр и, небрежно смяв его двумя пальцами, сунул в уголок рта. Старый вор был из того племени заядлых курильщиков, что не изменяли многолетним привычкам. Когда ему советовали поберечь здоровье и перейти на более щадящий табак, он всякий раз отшучивался одинаково, дескать, в папиросе табака будет в два раза меньше, чем у сигареты. Возможно, что в чем-то он был прав.

Чиркнув зажигалкой, запалил табак.

– А что тут сказать, хату вскрыл настоящий умелец. Красиво сработал, аж зависть берет. Сейчас таких людей немного.

– Так ты знаешь, кто это может быть? – настаивал смотрящий.

Жора курил аккуратно, пуская струю дыма себе под ноги, как если бы опасался причинить смотрящему непоправимый вред.

– А к чему ты это спрашиваешь?

– Он работал на нашей территории, а следовательно, должен платить.

– Ах, вот оно что, – с некоторым облегчением произнес Черкунов.

– А ты что думал, Чекан?

В ответ Черкунов лишь усмехнулся.

– Что же будет, если каждый без спросу начнет лазить?

– Тоже верно.

– И как ты думаешь, кто это мог быть?

– Молодежь нынче удачливая пошла. Да и возможностей для этого тоже немало. Мы раньше только одной фомкой справлялись, – губы вора разошлись в ностальгической улыбке (ему было что вспомнить), – а теперь каких только железок не напридумывали. А потом, я ведь сейчас как-то отдалился немного от дел. Здоровьице не то… Кроме силы, тут еще и железные нервы нужны. Без этого даже лопатник у лоха не выудишь. Гошу-карманника помнишь?

– Так.

– Неделю назад схоронили, – бросил Чекан окурок в урну, стоящую рядом.

– Не знал. Жаль… Вроде бы и не старый еще был, – невольно подивился смотрящий, вспоминая худенького невысокого щипача с узенькой клиновидной бородкой.

– Под семьдесят ему было. Но мог бы еще пожить, если бы не промышлял. Когда лопатник тянешь, такой стресс испытываешь, что не приведи господи. Вот мотор у него и не выдержал.

– Так как это случилось?

– Гоша на майдане промышлял, подсел к одной швабре в электричке, стал у нее лопатник тянуть, ну а она возьми и чихни некстати. Вот он и помер со страху.

– Чего только не бывает. А ты, значит, от дела отходишь?

– Да, вроде того, – неопределенно пожал плечами Чекан. – Пенсионер.

В действительности это было не совсем так. Год назад Жора Чекан сплотил вокруг себя способную молодежь, которая по его наводкам вскрывала богатые хаты. С того и жил. Не бедствовал, в общем.

– Что-то ты темнишь, Чекан, назвать мне можешь человека, кто эту хату колупнул?

– Честно говоря, я сам давно на хату генерала поглядывал. Там у него добра скопилось под самый потолок. Но как мы глянули на все эти замки, так поняли, что их за неделю даже не откроешь. – Улыбнувшись, добавил: – А вот он сумел… Есть один человечек, он на многое способен. Погоняло у него Фомич, зовут Кирилл Глушков.

Смотрящий едва кивнул:

– Кажется, я что-то слышал о нем. Что ты о нем скажешь?

– Непростой он. Я с ним как-то на пересылке пересекался. Так и не понял, что он за человек.

– Мутный, что ли?

– Пожалуй, так бы не сказал, скорее, ломом подпоясанный.

– Сколько он снял с квартиры?

– А вот этого тебе никто не скажет. Он любит работать в одиночку. Ну, если щеманешь его на двадцать тысяч баксов, это будет вполне. Вряд ли он сунулся бы в пустую хату.