Сергей Москвин - Два шага до катастрофы

Егоров выпрямился на стуле. В душе закипела обида, но он сдержал ее.

– Есть, товарищ генерал.

Вернувшись к себе в кабинет, Егоров первым делом снял пиджак и, повесив его на плечики, убрал в шкаф. В отличие от апартаментов начальника управления в его собственном кабинете не было кондиционера, а даже открытая настежь форточка не спасала от жары. Андрей распахнул дверь, чтобы сквозняком хоть как-то проветрить кабинет, потом стянул с шеи галстук и швырнул его на одну из пустующих в шкафу полок. К черту! Если Локтионов считает, что он годится только на то, чтобы подшивать загрифованные бумажки и следить за соблюдением режимных мер во избежание разглашения подробностей какого-то научного эксперимента, он тоже не обязан соблюдать установленные генералом требования, по крайней мере, касающиеся внешнего вида!

– Разрешите, товарищ полковник? – раздалось со стороны двери.

Егоров обернулся – на пороге стоял Валентин Мальцев.

– Я к вам, – объявил он.

– Вижу, что ко мне. Зачем? – спросил Егоров.

Вопрос прозвучал грубо. Но сейчас у него не было ни сил, ни настроения подбирать вежливые слова.

– Как зачем? – удивился вошедший лейтенант. – Искать убийцу, которая застрелила Женьку. Я уже и рапорт начальнику подал, чтобы меня включили в вашу группу.

– Нет никакой группы! – сердито ответил Егоров. – Все – операция провалилась, и меня отстранили от дела!

– А как же убийца? – обескураженно спросил Мальцев. – Кто ее будет искать?

– Не знаю! Я этим делом больше не занимаюсь.

– Не занимаетесь? – Глаза Валентина гневно сверкнули. – А та сука, которая Женьку застрелила, значит, пусть и дальше помогает террористам, людей убивает. Так, по-вашему?! Так вот, знайте! – Лейтенант повысил голос. – Я не отступлю! Мы с Женькой были друзьями, настоящими друзьями. И я найду его убийцу, чего бы мне это ни стоило!

Развернувшись, Мальцев вышел в коридор, громко хлопнув за собой дверью. Егоров с тоской посмотрел ему вслед. Парень считает его чуть ли не предателем. И по-своему он прав, потому что Эльза Макоева по-прежнему разгуливает на свободе.

В горле першило то ли от жары, то ли от накатившего раздражения. Хотелось выпить чего-нибудь освежающего, но в кабинете не было ничего, кроме растворимого кофе, а от одной мысли, что он будет пить горячий кофе в такую жару, Егорову стало не по себе. Внезапно он вспомнил про летнее кафе в переулке за «Детским миром». В прошлом году там он познакомился с замечательной девушкой Ириной, которую полюбил всей душой и с которой, несмотря на это, увы, расстался. После развода с женой Егорову не удавалось завязать с женщиной прочных отношений, и после бурного, но, как правило, непродолжительного романа следовал разрыв. Он грустно вздохнул. Видимо, он не создан для семейной жизни. Но если раньше оправданием этого утверждения служила любимая работа, то теперь нет и ее. Егоров укорил себя. Если он и дальше будет рассуждать в том же духе, останется только застрелиться или по крайней мере подать рапорт об отставке. Нужно срочно остановить поток отрицательных эмоций. Почему бы действительно не освежиться на улице, посидев в летнем кафе, тем более что как раз подошло обеденное время. Открыв дверцу шкафа, Егоров потянулся за пиджаком, но, вспомнив о своем решении, снова закрыл шкаф и вышел из кабинета в одной рубашке…

Практически все места в кафе были заняты. Но ему повезло – двое парней как раз освободили один из столиков, и он расположился на их месте. Пока официантка убирала со стола использованную посуду, Егоров с интересом осмотрел собравшуюся вокруг него публику. Большинство посетителей составляли молодые люди. За соседним столиком вели неторопливую беседу две модно одетые девушки, лет по девятнадцать-двадцать. Одна из них пила газированный напиток, вставив соломинку прямо в бутылку, другая – выжатый апельсиновый сок. Кроме напитка и сока перед девушками стояли широкие плоские тарелки с одинаковым салатом из свежих овощей с кусочками брынзы. «Цезарь», – вспомнил Егоров название салата. Его собственные кулинарные упражнения ограничивались простейшим салатом из помидоров, иногда с добавлением огурца и, в зависимости от наличия, репчатого или зеленого лука. Отчасти это было связано с тем, что он, как правило, работал допоздна и, когда возвращался домой, возиться с приготовлением ужина уже просто не хотелось. На завтрак же Егоров и вовсе ограничивался чашкой кофе и парой бутербродов, иногда яичницей или сметаной и творогом. «Интересно, а эти девушки умеют готовить? – Он еще раз с любопытством взглянул на своих соседок. – Судя по длинным ухоженным ногтям с переливающимся перламутровым лаком, скорее всего нет». Заметив, что на нее смотрят, та из девушек, что сидела лицом к Егорову, стрельнула в него быстрым оценивающим взглядом. Егорову очень не понравился этот взгляд – холодный и расчетливый. Мгновенно определив, что его рубашка, брюки и наручные часы стоят на порядок меньше любой детали ее наряда, девушка утратила к Егорову всякий интерес и, презрительно хмыкнув, повернулась к своей подруге. Андрею хотелось только пить, но в пику своим надменным соседкам, кроме минеральной воды, он заказал самый дорогой в меню салат под названием «Язык дракона». Салат действительно оказался очень вкусным – ломтики отварного языка с добавлением мелко нашинкованных овощей и политые острым соусом. Правда, после съеденного салата Егоров почувствовал такое жжение во рту, что пришлось заказать еще одну бутылочку минеральной воды, чтобы потушить этот огонь.