Андрей Поповский - Каратила

Когда через десяток километров автобус уже скакал по 'лежачим полицейским', положенным перед российским блокпостом на границе с Ингушетией, у него сжалось сердце в тоскливом предчувствии. Егор видел, как их провожали взглядом солдаты в касках и бронежилетах, смотревшие на красный 'Икарус' из-за бетонных блоков, змейкой перегораживающих дорогу. Упрямо тряхнув головой, Егор отогнал от себя дурные мысли и стал следить за деревьями, мелькающими в окне.

В первый раз их остановили в Назрани. Какие-то вооруженные люди одетые в камуфляж без знаков различия вошли в салон и потребовали, чтобы все пассажиры вышли из автобуса. На улице два человека в камуфляже стали поверять у них документы, остальные вооруженные люди недружелюбно поглядывали на притихших пассажиров.

У Егора, в паспорте которого была отметка о владикавказской прописке, засосало под ложечкой. Не подавая вида, он отошел в сторонку и подсел к нескольким молодым ингушам из их автобуса. У Егора до войны было несколько приятелей-ингушей, он знал несколько фраз на их языке. Сидя с парнями на лавочке, он увидел, как вооруженные люди вывели из толпы пассажиров троих мужчин и повели их куда-то в сторону. Мужчины пытались протестовать, но конвоиры грубо подталкивали их прикладами автоматов, пока все они не скрылись за углом. Проверка документов, наконец, добралась до ингушей, сидящих на лавочке, но те что-то сказали проверяющим, и они, развернувшись, потопали обратно. Пассажиры медленно стали возвращаться в салон, но троих мужчин, которых увели за угол, среди них уже не было.

Рейсовый автобус тронулся с места, оставив первый контрольный пункт позади. Егор встал рядом с теми самыми ингушами, которые послужили ему прикрытием в Назрани. Они весело о чем-то переговаривались, потом один из них достал из спортивной сумки несколько банок пива и стал раздавать своим товарищам. Кто-то толкнул в бок Егора, стоявшего с закрытыми глазами. Он открыл глаза и увидел, что один из ингушей дружелюбно протягивает ему банку с пивом. Егор улыбнулся, взял банку и по-ингушски поблагодарил парня. Он терпеть не мог пива, но на этот раз немедленно открыл банку и стал медленно прихлебывать горчащий пенный напиток.

Автобус останавливали для проверки еще несколько раз. Каждый раз вооруженные люди в камуфляже без знаков различия уводили в неизвестном направлении кого-то из пассажиров. Егору охранной грамотой служила компания молодых ингушей, безмятежно разговаривавших на своем языке. Увидев своих, проверяющие ни разу не спрашивали у них документы, сосредотачиваясь на других пассажирах.

Через три часа такой дороги нервы у Егора уже были на пределе. Наконец они подъехали к грозненскому автовокзалу, и Егор быстренько выскочил из автобуса.

Грозный образца 1993 года представлял собой не лучшее зрелище. Егор раньше уже несколько раз бывал в этом городе, и ему было с чем сравнивать то, что он увидел сейчас.

На улицах было очень грязно, ветер носил мусор по пыльным улицам. Светофоры на перекрестках не работали вообще, а по разбитым дорогам на бешеной скорости носились тонированные 'девятки' и довольно дорогие иномарки, Чечня уже давно стала крупным центром потребления краденных автомобилей со всей территории бывшего СССР. Если краденый автомобиль оказывался в пределах республики, то его новый хозяин мог уже не заморачиваться перебивкой номеров и оформлением поддельных документов, используя дармовую машину, как ему заблагорассудится. Егор поймал частника, русского мужичка, подрабатывающего извозом на стареньком 'Москвиче', и попросил довезти его до больницы.

— Ну и как, батя, вам тут сейчас живется? — поинтересовался он.

— Да не очень, — охотно отозвался водитель. — Работы совсем нет, вот я и перебиваюсь, таксуя на своей колымаге. Чеченцы все больше начинают зажимать нас. Конечно, не все такие. Например, соседи у меня очень хорошие, они меня даже несколько раз от своих отмороженных защищали. Но если сама местная власть здесь русских не любит и притесняет, то что же говорить о всяких бандитах, которых теперь тут много развелось. У нас сейчас и русских девчонок насилуют, и хозяев из квартир и из домов выгоняют. Всяко бывает. Иной раз людей убивают или воруют, чтобы потом взять выкуп. Вот ведь времена настали! Никогда не думал, что доживу до этого.

— А чего не уезжаете отсюда?

— А куда нам податься? Молодежь валом отсюда уезжает, а нам, пожилым людям, что делать? Квартиру не продашь, а без жилья как по свету мыкаться? Союз развалился, Россия нас бросила. Придется свой век тут доживать, надеясь на милость чеченцев.