Андрей Поповский - Каратила

— Ты что, шутишь? Конечно, буду!

Прошло несколько месяцев. Теплая осень сменилось слякотной зимою, а та, в свою очередь, уже сдавала позиции весне. На улицах растаял снег, на деревьях набухали первые почки.

Егор стоял в общем строю в просторном зале вольной борьбы, в который перешла их группа, когда вовсю зарядили осенние дожди.

— Рэ! — прозвучала команда сэмпая в черном кимоно.

Все поклонились инструктору

— Сэй дза!

Тридцать стоящих в строю учеников в белых кимоно синхронно сели на колени.

— Моку со.

Все закрыли глаза. На несколько минут в зале воцарилась полная тишина.

— Моку со ямэ! Встать! По залу бегом марш.

Егор вскочил и побежал в общем строю. За эти несколько месяцев он очень окреп и даже раздался в плечах. На костяшках кулаков, сбитых от отжиманий на асфальте в первые недели занятий, у него уже появились ороговевшие мозоли. Теперь Егора уже не пугали упражнения на растяжку, он стал ходить пружинистым легким шагом, а его до этого хлипкое и рыхловатое тело, теперь налилось взрывной силой, не знакомой ему раньше.

Тренировки у них в группе вели по очереди сэмпаи Эдик и Руслан. Сам сэнсей Казбек Муратович иногда появлялся только к концу занятий. Он изредка лично тренировал исключительно старшую группу, занятия в которой начинались сразу после окончания тренировки у новичков. Егору, как и всем новичкам, очень хотелось задержаться и посмотреть, как тренируются продвинутые ученики, но строгий тренер выгонял всех новичков на улицу, сразу- же после окончания тренировки.

Егор за прошедшие несколько месяцев очень сдружился с Мариком. Они были ровесниками, оба учились в девятых классах. Парни жили в разных концах города, но частенько после тренировок гуляли вместе, встречались на выходных, выбираясь в кино или просто болтаясь по городу.

Марик несколько раз приглашал Егора домой. Он жил в малогабаритной двухкомнатной квартире вместе с мамой, которая была школьной учительницей, и бабушкой. Егора всегда радушно встречали у Марика, поили чаем и угощали вкусными осетинскими пирогами, которые пекла бабушка. Отец не жил вместе с ними. Марик периодически с ним встречался, хотя он не любил говорить на эту тему. Именно для того чтобы избежать трудностей, связанных с чисто женским воспитанием, он и пошел на каратэ и теперь с упорством фанатика постигал непростое искусство рукопашного боя.

Зато со Славой Алехиным у Егора дружба расстроилась. Алехин, крепкий и уверенный в себе парень, всегда бывший лидером в их компании, никак не мог смириться с тем, что Егор смог пройти там, где он засыпался. Он стал часто зло подкалывать Егора, всячески выпячивая его недостатки и промахи. Особенно ему нравилось это делать в большой компании, а так как язык у Алехина был довольно острый, то ему здорово удавалось задеть самолюбие Егора. Со временем Егор просто стал избегать Алехина, да и времени у него было не так много. Тренировки, учеба и большая страсть Егора — чтение книг все дальше отделяли его от дворовых товарищей. В школе, благодаря приобретенным мозолям на кулаках, за Егором закрепилось прозвище Каратила, он стал пользоваться некоторым уважением у товарищей И самое главное, его уже больше не называли дохляком и заморышем.

— Все по местам! — скомандовал Руслан, проводивший тренировку на этот раз.

Группа, закончившая разминку, быстро распределилась по залу.

— Приняли киба-дачи.

Все встали в стойку всадника.

— Прямой удар — ойи-цки хаджумэ! Ич, ни, сан…

Парни в белых кимоно, сидя в низкой стойке, с громким выдохом синхронно наносили прямые удары перед собой. По рядам ходил сэмпай, одетый только в широкие черные штаны, и больно бил палкой по спине тех, кто допускал ошибки. — Спину ровней! Бедра вставляй в удар! Где реверс, я спрашиваю? Активней руку одергивай!

Егор заработав от тренера болезненный удар палкой по спине, вздрогнул и молча поклонился, тем самым поблагодарив того за науку.

— Ямэ, закончили, — Руслан снова встал перед строем. — Теперь верхний блок — аге уке хаджумэ. Ич, ни, сан…

Тренировка проходила как обычно. Шла отработка ударов и блоков в стойках и в передвижениях. Ученики старались изо всех сил. Малейшие ошибки наказывались ударом палкой, за разговоры вся группа ставилась на несколько минут на кулаки или в низкую стойку — киба-дачи с вытянутыми руками. Все стояли так, пока от напряжения не начинали трястись руки и ноги. Самым жестким наказанием, полагавшимся за серьезное нарушение дисциплины, был удар кулаком в живот. Провинившийся становился в стойку киба-дачи, закладывал руки за спину, и сэмпай наносил ему мощный прямой удар правой рукой в живот. Выдержать его и остаться на ногах в их группе пока не мог никто. Парень, получивший удар, обычно пару-тройку минут приходил в себя, судорожно хватая воздух ртом, как рыба, вытащенная из воды.