Сергей Москвин - Мастер-класс для диверсанта

Мордасова отвели обратно и бросили в ту же яму. Испытанный шок и животный ужас были настолько сильными, что он еще долго не мог прийти в себя. Ужас снова охватил Мордасова, когда на следующее утро душманы опять выволокли его из ямы. Мордасов не ошибся: душманы опять потащили его тем же путем к деревянным кольям с отрубленными человеческими головами. Когда Мордасова вели мимо армейских палаток, из одной из них вышел какой-то человек. Он был одет так же, как и остальные моджахеды, только его шею украшал шелковый платок, повязанный на европейский манер. Человек остановил душманов, и те безоговорочно повиновались. Он смерил Мордасова с ног до головы внимательным взглядом и также без слов, одним жестом, велел ему следовать за собой. Мордасов не заставил себя ждать и тут же шагнул в палатку. Он понял, что казнь откладывается, возможно, всего на несколько минут, а возможно, и на более отдаленное время. Душманы, сопровождавшие Мордасова, в палатку не вошли, и он оказался с незнакомцем один на один.

– Присаживайтесь, – сказал незнакомец на довольно чистом русском языке и указал на раскладной стул, стоящий напротив такого же стола.

«Он не афганец, – сообразил Мордасов. – Скорее всего военный советник одной из арабских стран».

– Здесь немного темновато, – добавил незнакомец, после того как Мордасов уселся на предложенный стул.

С этими словами хозяин палатки приподнял брезентовый полог, закрывающий одно из вставных окон. В стенках палатки было сделано несколько окон, но военный советник специально открыл то, через которое сидящий на стуле человек мог видеть колья с насаженными на них отрубленными человеческими головами. Хозяин палатки уселся за стол напротив Степана.

– Вы кажетесь мне разумным человеком. И я надеюсь, что мы сумеем договориться, – начал незнакомец.

Мордасов молчал.

– Меня зовут Абдул Керим. Я офицер разведки страны, которая поддерживает освободительное афганское движение. Правда, у местных бойцов довольно своеобразное представление об освободительной борьбе. – И Керим указал рукой на отрубленные головы советских солдат. – Что и говорить, местные племена довольно жестоки. И это еще не самая страшная казнь, на которую они способны. Пару раз мне приходилось наблюдать нечто уж совсем неприятное. – Керим даже брезгливо поморщился.

Степан Мордасов отлично понимал, с какой целью все это говорится. Иностранный разведчик стремился его запугать. Про себя Мордасов отметил, что это ему удалось. «Сука! – зло подумал Мордасов. – Если бы ты попался мне, то запел бы по-другому».

Керим проницательно посмотрел в глаза Мордасову, словно читал его мысли, но ничуть не смутился и продолжал:

– В вашем взгляде я вижу враждебность. Смею вас заверить, она совершенно напрасна. Я представляю страну, которая придерживается принятых в Европе правил гуманного обращения с военнопленными. Конечно, если мы не сумеем договориться, вами займутся бойцы местного сопротивления, у которых гуманизм не в чести. В общем, выбор за вами, решайте...

Дальше Керим обстоятельно изложил свое предложение. Кратко его можно было сформулировать следующим образом – перейти на сторону афганских моджахедов, сообщить разведке той страны, которую Керим представлял, интересующие ее сведения.

Керим несколько раз прошелся по палатке. Наконец остановился рядом с Мордасовым и сказал:

– Не понимаю ваших сомнений. Да вы должны радоваться той счастливой возможности, которая вам подвернулась. Ведь не ради интернационального долга, о котором твердит советская пресса, вы пришли сюда. Мне понятны ваши интересы, иначе вы бы не охотились за этим караваном. Деньги – это нормальная человеческая страсть. Но ответьте мне, как вы собирались использовать эти деньги в Советском Союзе? Ни доллары, ни фунты, ни тем более драхмы или рупии в Советской России не имеют хождения. Для вас все бы закончилось валютной статьей и длинным-длинным сроком заключения. Вы этого хотите?

Степан молчал. Иностранный разведчик задал Мордасову вопрос, который, по идее, должен был прийти к нему в голову гораздо раньше. Альтернатива была проста. Либо мучительная смерть от руки душманского палача, либо весьма обеспеченная жизнь, правда, полная риска. Но последние два года он только и делал, что рисковал, подставляясь под пули. И Мордасов сделал свой выбор в пользу обеспеченной жизни. Разом отбросив воинский долг, понятия Родины и чести, Степан Мордасов выбрал путь международного авантюриста, военного наемника, солдата удачи.