Михаил Март - В омут с головой

— Майор Прошкин на связи, мэр.

— Докладывай.

— Нам удалось задержать Ольшанскую и Бартеньева. Сейчас мы их допрашиваем.

— Допрашивать их буду я, майор. Лично. Срочно доставь их сюда.

— Ваш секретарь считает, что лучше вам приехать в участок. Лишние предосторожности не помешают и время сэкономим.

Рублев у тебя?

— Он здесь. Ведет беседу с Ольшанской.

— Дай ему трубку.

Мэр услышал голос Рублева. Все же секретарь не предал его и не сбежал. Зря он подозревал парня. Рублев был и остается верным слугой.

— Что там происходит, Владик?

— Вам лучше приехать сюда, Иван Борисыч. Арестованные рассказывают интересные вещи. Дергать их с места не стоит. Они и без того перепуганы.

— Сейчас буду. — Нагорный положил трубку.

— Я всех людей бросил на поиски, шеф, — попытался оправдаться телохранитель.

— Твои остолопы ничего не стоят, Марк. Милиция уже схватила беглецов. Сам сядешь за руль. У меня нет времени на раздумья. Если Ольшанская открыла рот, то не умолкнет. Есть вещи, которые ментам незачем знать. Раз Рублев уже там, значит, сумеет направить допрос в нужное русло. Вперед!

Возле милицейского участка собрались все патрульные машины города. Милиция в полном составе явилась по сигналу своего командира, люди ждали лишь команды. Машина мэра въехала во двор и затормозила у входа в здание. Мэр в сопровождении начальника службы безопасности порывистой походкой вошел в отделение милиции, где его ждал майор Прошкин со своими помощниками. Начальство препроводили в подвал, там находились камеры предварительного заключения. Они ничего не успели понять, как очутились в каталажке. Марка тут же разоружили, и за ними захлопнулась стальная решетчатая дверь.

— Иван Нагорный, вы арестованы за серийные убийства. Вам будет предъявлено обвинение в убийстве членов геолого-разведочной экспедиции, руководимой Андреем Ольшанским, — официальным тоном проговорил Прошкин.

— Ты рехнулся, майор! — Нагорный вцепился в решетку и начал ее трясти. — Освободи меня немедленно, подлец! Тебе конец, Прошкин!

— Не майор и не Прошкин. Когда я расследовал это дело, я был полковником и меня звали Денисом Боровским. Полковник Боровский закончил следствие через десять лет и арестовал убийцу. Вас ждет суд. Но следствие не окончено. За десять лет вы совершили еще целый ряд тяжких преступлений. Ваш секретарь Рублев дал чистосердечные признания, и против вас открыто новое уголовное дело. Я также буду выступать в качестве свидетеля, а если понадобится, то предстану перед судом и в роли обвиняемого, так как сам принимал участие в противоправных действиях на территории квадрата тринадцать дробь восемь. Сегодня ночью вас переправят в местную тюрьму, ваше детище, где вы испытаете на себе все прелести уютного застенка. Будете там до тех пор, пока за вами не приедут представители прокуратуры из Москвы. А вам, господин начальник охраны, — он взглянул на Марка, — предстоит отдать приказ всем своим головорезам в срочном порядке покинуть город, пока и они не очутились за решеткой. Вы же останетесь в тюрьме как свидетель беззакония, творимого вашим хозяином. Чистосердечные признания вам зачтутся на суде

Прошкин повернулся и ушел.

Стальная дверь отсека с лязгом захлопнулась.

Нагорный еще долго кричал, матерился, бил кулаками по стене, валялся на полу в истерике, потом затих и, сидя на полу, подперев голову руками, по-детски плакал. Марк оставался равнодушным. Он сидел на корточках и тупо смотрел в пол.

После каждого раската грома земля содрогалась под их животами. Они лежали на расстоянии метра друг от друга, но ничего не видели в кромешной тьме. В гуще тайги ураган был не так страшен. Ветер гудел где-то наверху, срывая макушки деревьев. Казалось, что погода играла на руку беглецам. Все хищники попрятались по норам, но людей, знающих суровые условия тайги, загнать под крыши куда труднее, особенно тех, кто привык выполнять приказы. Катя понимала, что встреча с этими фанатиками неизбежна. Так оно и произошло: стоило беглецам шевельнуться, яркая вспышка, грохот, и пуля угодила в дерево, сорвав слой коры.

— Ложись! — приказала женщина, и все снова приникли к земле. Катя приготовилась к ответному выстрелу, но ей нужна была еще одна вспышка. Стрелять наугад, значит, обнаружить себя. Хоть она и хвасталась своим прекрасным собачьим нюхом, но когда дождь льет как из ведра, ничего не учуять. Вся надежда на удачу. А удача — это терпение, внимание и готовность. Другой удачи в тайге нет.