Михаил Март - В омут с головой

— Не уговаривай, Семен. Не хочу тебя подводить, нечестно это.

Ракитин помолчал, лицо его потемнело.

— Уехать хочешь? Думаешь, тебя где-то ждут. Для гонок ты уже староват, да и на горы лазить не так просто. Сноровку потерял. Шило на мыло меняешь? Тут дом, семья, свое дело, а там? Пустота и неизвестность.

— Всю жизнь мечтал в Тибет съездить и по горам полазить. Вот где живительная сила есть! Загадочная страна. А Тянь-Шань? Да мало ли мест на земле!

— Бродягой был, бродягой и остался.

— Хорош бродяга. Три года за колючей проволокой, теперь пять лет здесь. Та же зона, только режим хуже, хоть его строгим не назовешь. Но здесь пострашнее будет. В кодексе такой не прописан.

— Плохо кодекс помнишь. Это называется: «принудительные работы».

— Работы я не боюсь. А вот душу принуждать нельзя.

Они сидели на скамеечке, в саду за ангаром.

— Ладно. Пойду к Валерке кофе попью. — Бартеньев встал.

Он зашел в ангар и направился было к противоположной стороне, к выходу на улицу. Возле разобранного на части «жигуленка», широко расставив ноги и держа руки в карманах, стоял его владелец и с тоской смотрел на то, что называлось автомобилем. Видом он напоминал человека, следящего за тем, как гроб с любимым родственником опускают в могилу. Оставалось только горсть земли в яму бросить. Антон остановился.

— Не расстраивайтесь. Машину соберу, будет лучше новой.

— Не очень-то вы торопитесь, — процедил сквозь зубы Зимин.

— Детальку одну заменить надо. То, что есть на складе, дерьмо. Я токарю дал задание выточить, вот и возникла пауза. Через часок сделает. Вы не дергайтесь. Мы пришлем за вами.

Бартеньев пошел к выходу. В закусочной напротив он взял кофе, омлет и сел за столик, Бармен, как всегда, смотрел телевизор.

— Вы разрешите?

Сегодня Антон пребывал в отвратном настроении. Грядущий отъезд Маши в Москву — сильный удар ниже пояса, к которому он был не готов.

Он поднял глаза. Перед ним стоял назойливый владелец «Жигулей» с чашкой кофе в руках.

— Садитесь.

Зимин сел напротив и, глянув в окно, сказал:

— Не город, а пустыня. Пообщаться не с кем. А вечером все наоборот. Вот только лиц я веселых и одухотворенных не видел. Все улыбаются. Но улыбки, как у манекенов в витрине. Город манекенов с моторчиками. Люди-роботы.

Бартеньев молча поглощал омлет. Непонятно было, слышит он соседа или нет.

— Один мой знакомец приехал сюда инвестора искать для своего бизнеса, — продолжал Зимин. — Партнер ему нужен. Только кого он здесь найдет, в городе мертвых. Все по своим щелям сидят и носа не кажут. Разница лишь в том, что клетки у всех разные. У кого-то больше, у кого-то меньше. Живут, и, что ужаснее всего, им нравится. На кой черт таким людям по миру ездить! Они свой мирок уже нашли.

Бартеньев оторвал взгляд от тарелки и глянул на болтливого типа.

— По миру ездить?

— Да. Он же владелец турфирмы. У него офисы в Москве и Питере. Хочет строить коттеджи за кордоном. Парню серьезный партнер нужен. Все границы открыты. Один из местных нашелся, правда, новый паспорт почему-то потребовал. А у Матвеича везде связи. Он все может. Готов и паспорт достать. Чистый плюс заграничный. Но инвестор в последнюю минуту или чего-то испугался, или денег не достал.

— И много нужно?

— Много. Полмиллиона долларов. Наличными, но под твердые гарантии. Я же адвокат, понимаю толк в документах.

— И зачем вы мне это рассказываете?

— Что именно? Я о вашем городе говорю, о его жителях, похожих на манекенов, у которых из всех чувств сохранилось только одно. Страх!

— Вы философ, а не адвокат.

— Скука заела. Вот и смотрю по сторонам. Нам, людям из других мест, здесь многое непонятно. На первый взгляд, все идеально, а поторчишь здесь пару дней и шкурой своей начинаешь ощущать сквозняк одиночества. Будто из склепа холодом повеяло. Жутковато становится.

— Вы слишком мнительны. Так зачем вы про вашего знакомца рассказываете?

— Боюсь, что мнительны вы, Антон. Во всяком случае, в вашем лице я инвестора не вижу. Вы же не имеете в кармане своих джинс лишние полмиллиона долларов. Или в Тихих Омутах механики зарабатывают больше? Впрочем, я и этому не удивлюсь.

— Не удивляйтесь. Могу я повидать вашего приятеля?

— Конечно. Гостиница «Кедр», третий этаж, номер триста два. Вечером он будет у себя.

— Найдется время, загляну.

Бартеньев встал и вышел из забегаловки. Особого интереса в его глазах Зимин не заметил. Казалось, он сделал все правильно, палку не перегибал, держал дистанцию, но реакции Антона не понял. Вспомнилась история восьмилетней давности. Тот самый момент, когда судья выносил приговор Бартеньеву. Он и сейчас в его ушах звенит: «Пятнадцать лет колонии строгого режима». А что Антон? На его лице ни одна мышца не дрогнула. Внешность обманчива, не может человек с равнодушием слышать, как из его жизни вычеркивают пятнадцать лет. Жизнь-то у него одна, а не девять, как у кошек, если верить сказкам. В одном только можно не сомневаться. Антон знает способ, как достать деньги, и если так, то Зимину нужно знать, как он раздобудет полмиллиона долларов. Теперь с этого типа нельзя глаз спускать. Вот только Агеева надо подготовить к встрече. Не спугнул бы он парня.