Михаил Март - Лифт в преисподнюю

Все просто, как дважды два. Накануне вечером Зерцалова позвал к себе Копуха. Авторитет известный, в зоне смотрящим был. Мужик бывалый, крутой, с таким не поспоришь: сказал, как отрезал. Если что не так, с лесоповала в деревянном ящике вернешься. На месте по размеру вырубят и рубанком зачищать не станут. Говорил только Копуха, мнение Зерцалова его не интересовало.

— Есть на тебя заява, Козья Ножка. Ящик вскрыть надо. Дело верное, по твоим зубам. Народ надежный, отвечаю за базар. Ящик откупоришь, получишь чистую ксиву и башли. Сколько тянуть осталось?

— Полсрока. Восемь дели надвое.

— Хорош в зоне попусту чалиться. На воле дел непочатый край. Там сам разберешься. А дело для мужиков сделай. Они умеют ценить и благодарить. Но если спартачишь что, то на ремни порежут. Уроют. Я за тебя слово дал. Так что ты и передо мной в ответе.

— Когда?

— Завтра. На понтонном мосту у пятой перегородки в воду уйдешь. На дне акваланг. Иди к правому берегу, метров триста по ходу в камышах лодка с движком ждет. Дойдешь до железки, проплывешь под мостом еще метров двести. Как просеку увидишь по праву руку, причаливай. Вверх по высоковольтке на трассу выйдешь. «УАЗ» с зеленой полосой, леспромхозовский. Делай, что скажут.

Сказано, сделано. Задачка простая. Потом вокзал, товарняк с цистернами. Пустая нашлась, но все стены в мазуте. Трое суток качало. Водой и жратвой обеспечили. На четвертые сутки достали его из бочки. Отвезли в деревню, в бане отпарили, выспаться дали, накормили, а потом к теме подошли. Четверо их было. Все те же грузины, и главный появился. Одет цивильно, говорит без акцента, золотыми перстнями окольцован. Любят золотишко черноволосые, хлебом не корми.

— Вот, глянь.

Он разложил перед Артемом фотографии. Зерцалов просмотрел их. На снимках ожерелье. Игрушка серьезная. Артем немало повидал побрякушек на своем веку, знал, что к чему. Такие штуки на шее не носят, они под бронированными стеклами в Эрмитаже лежат, либо в Кремле. Достать такую штуку непросто. Шанс раз в сто лет выпасть может. Промахнешься и уплывет навсегда. Следующий шанс только правнукам достанется.

— Как тебя зовут? — спросил Артем.

— Зови Гиви.

— Так вот, Гиви, если я берусь за работу, то должен знать все до мелочей. От «а» до «я». Хвостом крутить передо мной не надо. Что за вещь?

— Ожерелье царицы Тамары. Оно, как крест на куполе. Наша задача его в Грузию вернуть. Находится за границей. Но есть способ его достать. Как? Сам не знаю. Подробности через пару дней будут, а может, позже. Отдыхай пока. Над планом умные люди думают. Тебе только сейф открыть надо и отойти в сторону. Сейчас побрейся и я тебя сфотографирую на паспорт. Сумеешь дело сделать, получишь паспорт. Настоящий, без балды. И шестьдесят тысяч долларов. Мы столько еще никому не платили. Ты исключение. А в Грузию приедешь, лучшим гостем в любом доме будешь.

— Догадываюсь. Реликвию вернуть хотите?

— Хотим. И кроме тебя никто не поможет. Уже наводили мосты. Глухо. Один ты остался.

— Ладно. Вижу, дело благородное, надо постараться.

— Я тебе верю. А пока отдыхай. Мои ребята принесут тебе все, что пожелаешь.

— Тиски, стальные пластины, напильники… короче, список я напишу. Инструмент себе сам сделаю. Я левша и мне нужны особые отмычки.

— Все достанем, что скажешь. Вся надежда на тебя.

— Хорошо. А теперь я хочу спать. Долго спать и видеть красивые сны.

Ничего нового Артем во сне не увидел. Четыре года из ночи в ночь в короткие часы забытья возникал перед ним образ Вероники. Что с ней теперь? Неужели он ее никогда не увидит? Глаза еще не слиплись, а он уже гулял с ней по аллеям парка, где она когда-то призналась ему в любви.

Ника в этот момент находилась в тысячах километрах от Артема, во Франции, и думала она вовсе не о своей первой любви, а, лежа на пляже, рисовала в воображении, с каким шиком пройдет ее венчание в Петербурге.

Жених Вероники месье Ростопчин-Пуартье тоже заботился о свадьбе и венчании, но не обычным способом. Он сидел в кабинете одного из крупнейших марсельских банкиров и вел очень важные переговоры. Речь шла не о деньгах, а о традициях, записанных в завещании деда Кати Ростопчиной. Речь шла об обряде бракосочетания.

— Слов нет, месье Пуартье, вы не только наследник Катрин Пуартье, но и потомок Ростопчиных. По завещанию ожерелье передается потомкам по крови, а посему вы имеете полное право использовать его в свадебных обрядах. Ваша регистрация в мэрии будет обставлена по всем правилам и с должной охраной, которую обеспечивает банк и страховая компания. — Он положил на стол листок. — Тут все расписано. Но вывозить ожерелье за границу — безрассудство. Как мы обеспечим должную безопасность? Вы понимаете, о чем говорите?