Стивен Хантер - 47-й самурай

Сьюзен молча смотрела на него.

— Ну хорошо, — наконец сказала она. — Предположим, мы их найдем.

— Ты хочешь знать, кто те люди, которые полезут через стену?

— У тебя есть наготове сорок семь самураев?

— Нет, у меня есть четверо бывших корейских спецназовцев, которые вовсе не работают на Управление, а являются личными телохранителями Окады-сан. Всякий раз, встречаясь с тобой, я вынужден буквально расталкивать их. Особенно настырный из них тот малыш, что сидит во второй машине. Он едва не врезался нам в задницу по дороге из Киото. Надеюсь, ты надрала ему за это уши. Он держался слишком близко. Но мне знаком такой тип людей. Вероятно, все они влюблены в тебя и любят подраться. Пойдут они.

— Ну хорошо, пойдут. Но их четверо.

— Переходим к самому забавному. Звоним по телефону один-восемьсот-САМУРАЙ.

— Это еще что за шутки?

— Еще один сюрприз. Я регулярно докладывал о ходе дел некоему Альберту Фудзикаве, майору сил самообороны Японии. Он в курсе, и сейчас он находится в Токио вместе со своими ребятами. Фудзикава был заместителем Филиппа Яно в Эс-Самаве. Это ему Яно спас жизнь, когда японский бронетранспортер подорвался на мине. Речь идет о разведроте Первой воздушно-десантной бригады Восточной армии, штаб-квартира которой находится в Нарасино. Эти люди считаются десантниками, но они играют в шестнадцатый век и весь день напролет дубасят друг друга деревянными мечами. Готов поспорить, это лучшие фехтовальщики в Японии.

— Если мы их привлечем, это станет нарушением всех писаных и неписаных правил японской армии.

— Для этих ребят основной жизненный принцип — онэ. В Японии есть козыри, которые бьют любых тузов, и преданность убитому господину значит больше послушания законам сёгуна. Ребята майора Фудзикавы здесь и готовы идти в бой. Ты даешь нам данные со спутника, и через двадцать четыре часа мы выступаем.

Сьюзен лишь молча смотрела на него.

— А ты очень опасный тип, — наконец сказала она. — Ты ведь именно на это и рассчитывал с самого начала?

— Мы нанесем внезапный и резкий удар. Кондо не успеет сообразить, что случилось. Все будет закончено через несколько минут, потому что мечи оставляют кровь, но не производят шума. Потом мы отправимся домой. Через несколько дней кто-нибудь обратит внимание на тучи мух, кружащихся над местом. Тогда все и откроется. Но к этому времени все будут дома, у себя в кроватях. Мико будет жива и здорова, а голова Кондо Исами будет торчать на шесте. Меч отправится в сейф к доктору Отове, где ему и место. А тебя сделают главой токийского отделения.

— Итак: сорок японских десантников, четверо корейских спецназовцев. Я насчитала сорок пять человек.

— Этого достаточно, — заметил Боб.

— Не совсем. Ты забыл сорок шестого.

— Это еще кого?

— Меня.

— Окада…

— И не спорь, деревенщина. Не смей даже начинать. Я не собираюсь сидеть дома и печь пирожки, пока вы будете рушить мою карьеру.

— Спорить с тобой бесполезно. Ты слишком упрямая.

— Сорок шесть, — продолжала Сьюзен. — Хотя бы ради фактора удачи нам нужен еще один человек. Я никого не забыла? Ах да. Тебя. Ты будешь сорок седьмым самураем.

Уже давно стемнело.

Нии был в белой комнате наедине с маленькой девочкой. До него доносились смутные звуки, издаваемые другими людьми, которые передвигались по просторному дому, слонялись по улице, кричали, смеялись, играли в карты. Нии знал, что Кондо закончил свои дела и вернулся. Теперь все произойдет очень скоро, почти наверняка послезавтра.

Вдалеке слышался шум машин, хотя дом стоял на тихой улочке в спокойной части Токио, вдали от оживленных магистралей, гудящих жизнью и движением.

Услышав свист ветра в голых ветвях деревьев, Нии вспомнил, как холодно на улице, и сообразил, что пришла зима. А он незаметно для себя впутался в страшную драму.

Нии не думал о будущем и даже о прошлом, он не думал о своем любимом оябуне и о даймё, которому они все служили, не щадя сил. Нии не думал о том, что дело близко к завершению, что вскоре он станет полноправным членом ведущей банды якудзы в Токио, что его имя станет известным, что его будут бояться.

Мысли Нии были заняты не этим.

Он не мог оторвать взгляд от девочки.

Она спала беспокойно, разметавшись по постели. В неярком, мягком освещении воображение Нии выделывало разные штучки. Он представлял себе девочку обнаженной, хотя и знал, что на самом деле она одета. Он воображал, что она хочет его так же страстно, как и он хочет ее, хотя на самом деле это было не так. Он даже представлял себе, что они будут вместе вечно, хотя это было невозможно, потому что девочке предстояло умереть.