Даниил Калинин - Выбор чести

К чему это привело? Люди перестали разговаривать на родном языке, чураясь его. Историю нашу переписали в угоду Западу – это я о Карамзине – что только укрепило просвещенную часть общества в осознании культурного лидерства Европы. Все стали считать, что саму государственность на Русь принесли европейцы – это я о Рюрике. Хотя последний был варягом, но ведь это же не национальная принадлежность, а образ жизни. Его можно сравнить с казачеством. Рюрик не был ни мурманом (норвежцем), ни даном (датчанином), ни свеем (шведом). Он был внуком Новгородского правителя, Гостомысла, и призван им на княжение как последний представитель мужской линии рода. Так-то. Карамзину, кстати, Ломоносов за его переписку истории морду бил, да все тщетно.

Историю переписали в угоду западничеству, процветающему в России. И к собственному народу дворяне стали относиться так же, как к ним относились на Западе. Барин на деревне до XIX века был маленьким царем, имеющим право казнить и миловать, причем казнить буквально. Людей обирали до последней нитки, чтобы купить себе дорогую безделушку, людей продавали, людей проигрывали в карты! Кстати, и сами карты – богопротивная игра, придуманная иудеями как символ Христового распятия. Не знал? То-то. Я тоже в свое время не знал.

Каждая масть в игре обозначает одну из четырех составляющих казни: черви – губка, впитавшая Его кровь, бубни – гвозди, которыми Его прибивали к Кресту, пики – копье, которым Его пронзили. И крести – сам Христос. Еще есть второе их название, трефы – с иврита – падаль. Так иудеи называли Сына Божьего. Потому в карты играть ни в коем случае нельзя, этим мы еще раз распинаем Христа, как, впрочем, и любыми другими грехами.

Аристократы сами не замечали, как теряют веру, как западные моды убивают в них сущность православных христиан. За пустую мелочь, за неосторожную шутку или наглый взгляд мужчины убивали друг друга на дуэлях. Ну вот посмотрел на тебя другой мужик не так, косо взглянул на твою жену. На деревне или у казаков за это морду били, но ведь не убивали же!

А самоубийства? Суд офицерской чести, который приговаривал человека к самоубийству, – но ведь это же самый тяжкий грех! Пускай человек совершил подлость, за которую, возможно, заслужил смерть. Расстреляйте! Зачем лишать его последней надежды на будущую жизнь? И ведь не только же офицеры сводили счеты с жизнью. Сколько было представителей дворянской молодежи, совершавших сей тяжкий грех из-за несчастной любви или для того, чтобы обратить на себя внимание?! И все это европейская мода… Еще и так бывало: какой-нибудь отец семейства, не сумевшей состояться в жизни, потерявший достаток, решает покончить жизнь самоубийством. Вот хотя бы для того, чтобы не видеть голодных глаз своих детей. Не спорю, когда страдают ближние, в том числе и по твоей вине, – это страшно. Но разве самоубийство в такой ситуации не являлось позорным бегством, разве такой мужчина не обрекал любимых на еще большие страдания и муки?

И что самое страшное, Церковь молчала. Точнее, та ее часть, которую представляет иерархия священнослужителей. Молчали батюшки, когда людьми торговали, когда разлучали венчанных супругов, что само по себе является страшным грехом. А почему молчали? А потому что священники были подчинены не духовным пастырям, а государству, Синоду. Потому что батюшки стали хорошо и сытно жить, и в структуру священнослужителей стали стремиться те, кто ищет себе теплого места. Все это стало причиной вырождения части духовенства.

Аристократия нищала, зато вес набирало купечество, промышленники. Это особая категория людей, всей своей натурой стремящихся к выгоде. Не буду спорить, среди них были и достойные, отзывчивые люди. Но даже и они, подчиняя себя, свои желания и стремления к личному обогащению, служили не Богу, а мамоне. А ведь рабочий класс сложился именно под их началом и то, что люди в большинстве своем трудились в тяжелейших условиях, влияло на их растущее недовольство. Оно обострялось тем паче что сами купцы в своих кутежах и гуляниях старались перещеголять друг друга, бросая в одночасье на ветер такие суммы, которые простые работники не могли накопить и за всю жизнь.

И ведь могли же по-другому! Нет, кто-то делал для своих работников какие-то послабления, оказывал им бесплатную медицинскую помощь, открывал при фабриках детские ясли и т. д. Но это были частные случаи меценатства, а не стабильная практика. В основном же рабочий класс жил хуже прочих, в том числе и крестьян.