Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Док»

Ну и так далее, день за днем…

Шли занятия и тренировки, спецназовцы оттачивали свои навыки, и за этими заботами дни летели незаметно.

На Новый год Миша получил увольнение на трое суток и встретил его в Москве, в кругу своей большой семьи.

А потом пришел тот день…

25 февраля 370-й отдельный отряд специального назначения был переброшен в Афганистан.

Сначала в Кабул, а потом на юг, в городишечко Лашкаргах…

— Слушай, «замок»… Я вот, если честно, с самого начала, еще тогда, когда ты приехал к нам в бригаду в ноябре, никак не могу понять одной вещи… Какого тебя включили в состав нашего отряда?..

Его взводный, молоденький лейтенантик Алексей Николаев, только летом 84-го надел офицерские погоны, успешно окончив Рязанское военное училище ВДВ. Парень учился на факультете войсковой разведки, был прекрасным спортсменом-дзюдоистом, и вообще очень цельным таким человеком… Потому и попал после выпуска по распределению в «Чучковскую» бригаду на должность командира взвода… Ну и тут же начал писать рапорта о своем желании продолжить свою службу в ОКСВА… Он просто засыпал ими командира бригады, успев написать их около двадцати, до того момента, пока пришел приказ о формировании Отдельного отряда… Ну и, понятное дело, был включен в его состав в числе самых первых офицеров.

С Мишей они были ровесники, а поэтому и сошлись как-то сразу. В Одессе говорят, что, мол, моряк моряка видит издалека. Здесь получилась та же ситуация — они оба увидели друг в друге бойцов, настоящих мужчин без рисовок и «надутых щек».

И еще там, в Союзе, инструктора объяснили, что у них, у каждого из них должен быть «рабочий позывной». Да, в общем-то, это было понятно и оправданно.

Нет, это не было никаким панибратством или попустительством со стороны офицеров и прапорщиков — так всегда было принято в разведке.

Имя любого человека — это штука не просто личная, а даже, наверное, где-то интимная.

Обращение к человеку по имени, а особенно в армейской среде, очень обязывает. Куда как проще обращение по твоему «второму имени», да оно и демократичнее намного. Но есть в этих именах и другая сторона, истинно «рабочая».

В казарме, в быту в среде разведчиков еще как-то поддерживались описанные Воинским уставом взаимоотношения между командирами и подчиненными, да и то — разведка есть разведка…

А вот в боевой обстановке — дело совершенно иное!.. В разведгруппе, к примеру, где всего-то 10 человек, в тылу противника, в «свободном поиске», каждый разведчик имеет «право голоса», то есть высказать свое мнение о сложившейся ситуации, а умный командир всегда его учтет при принятии окончательного решения!.. Да и в бою, если уж такое случалось, рабочий позывной всегда был намного эффективнее!

Вот просто возьмите в виде самого простого эксперимента в руку секундомер и замерьте, сколько секунд уйдет на то, чтобы произнести: «Товарищ лейтенант, нужен огонь на левый фланг!» Сколько? Три-четыре секунды?!! А если сказать: «Ник! Огонь влево!», тогда сколько? Секунда? Вот именно!!! Эти 2–3 лишние секунды в бою могут решить очень многое! Для всех и для каждого в отдельности! Реактивная граната, выпущенная из «РПГ-7» со скоростью 100 метров, летит до цели полторы секунды!..

Рабочий позывной должен быть звучным и коротким, как выстрел! На один, максимум на два слога — сказал, как выстрелил! Чтобы не терять драгоценные, бесценные секунды или даже мгновения на бестолковую трепотню, которая просто вяжет язык!.. И это важно! Это даже важнее того, кто ты вообще есть такой! Эти мгновения порой решают все!.. Когда жизни висят на волоске.

И если разведчик ходит в свои «свободные полеты» постоянно, то он настолько привыкает к своему второму имени, что иногда даже перестает реагировать на то имя, которое ему дали при рождении!.. Смешно, наверное… Да нет! Просто это жизнь. Это то, что происходит с человеком, который «женился» на войне.

А потом мы переносим эти привычки в мирную жизнь, потому что уже не можем без рабочего позывного, потому что это уже в подкорке нашего опаленного войной мозга!..

И называем своих жен Кися, Солнышко, Рыбка, Зайчик. И мы их любим, потому и называем их так, как нам кажется, ласково, а не Кобра, Слон, Сало, как это было принято там, в армейской среде… А они, наши любимые женщины, все равно на нас обижаются: «Я тебе не Кися! У меня есть имя! Я уже начинаю забывать, как меня зовут!» И они правы! Потому что никогда не видели, и слава богу, что это так, того, что довелось увидеть и пережить их мужьям… И мы, оберегая их душевный покой, всю жизнь ищем, но так и не находим никогда, те правильные слова, чтобы объяснить, почему мы делаем именно так…