Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу

Маленький пухленький человек провел ладонью по редким волосам, тяжело вздохнул, как разведчик, неожиданно раскрытый противником, и просто сказал:

— ГРУ.

— Во! — поднял палец Кондратьев. И посмотрел на меня. — Вот тебе и проколы, сыщик. Главная ошибка Раисы и тех, кто стоит за ней, тривиальна: в любой ситуации полагайся только на себя. Даже подбором людей нужно было заниматься самому. А не подключать дальние каналы, разных там посредников. Впрочем — это объяснимо. У них не было времени. И проколы тут просто неизбежны. Таково мое мнение.

Это Кондратьев уже говорил для меня. Все прочие, за исключением Марины, и так все хорошо знали.

— Вот так, — заключил подполковник. — Раиса оказалась живучей девчонкой и заставила нас притащиться в аэропорт. Где мы и встретились. А ты, сыщик? Ты хотела через Марину добраться до банкира?

— Хотела, — вздохнула я.

— И что дальше? Намеревалась отомстить?

— Хотела разобраться, что и почему. А теперь…

— И что же теперь?

— Теперь — черт его знает. После того как с вами повстречалась и все услышала — напрочь не знаю. Какой-то замкнутый круг. В котором все хотят стать победителями.

Кондратьев ничего не ответил. Но я увидела, как он изменился в лице. Глаза вдруг сузились, губы поджались. Тело напряглось, как для броска. А затем я поняла, что с ним. Над поляной прозвучал грубый голос. Прозвучал впервые. И принадлежал он не мужчинам, находившимся рядом. И, уж конечно, не Марине.

Голос раздался за моей спиной. Кондратьев стоял ко мне боком, так что боковым зрением он увидел, кто здесь появился. Человек, которого никто не звал.

— Насчёт победителей — это точно, — веско проговорил человек. Я хотела было обернуться, но тут же раздалась новая реплика, которая остановила меня. — И прошу — никому не двигаться. А ты, мой большой и здоровый, — брось оружие.

Кондратьев выпустил из рук автомат.

— Мне жаль мою коллегу, — продолжал незнакомец. — Жаль. Но, впрочем, — она была обречена. Ты прав, чревовещатель. Когда мало времени — ошибки неизбежны. То, что среди вас имеется чужак, я знал. Но что он не один… Н-да. Впрочем — это неважно. Теперь не важно. Что ж, пусть были проколы, но… Главное — кто остался в конечном итоге победителем.

На минуту над поляной установилась тишина. Словно говоривший давал возможность оценить смысл сказанного.

— А победителем ты считаешь себя, — не выдержал Кондратьев.

— Считаю. Разумеется. В конечном итоге именно я и победил, — с пафосом заявил голос за моей спиной. — Уж так получилось. А победителей, как ты знаешь, не судят. Если результат получен, ошибки списываются со счетов.

— Много философствуешь.

Мне показалось, что Кондратьев хочет разозлить это неожиданно объявившееся на сцене новое действующее лицо. Однако разозлить его было не так просто.

— Точно. Много, — спокойно согласился незнакомец. — А посему… компьютерщик, бери «ноутбук», кейс и двигай ко мне. Только медленно, без резких движений. Не знаю, каким боком ты к ГРУ, такой маленький и толстый, но смышленый в технике, однако раз уж так — то будь добр понимать меня с полуслова. Во-во… Прочие замерли. Как под гипнозом.

Ишь ты, гипнотизер самозваный…

Витек поднялся, автоматически, как робот, подхватил свой «ноутбук», подобрал кейс и со всей этой поклажей двинулся за мою спину.

— Вы хоть толком знаете, умники, что находится в кейсе? — Человек за моей спиной был явно не в меру разговорчив. И у меня появилось ощущение, что ему нужно болтать, чтобы гасить свою нервозность.

— Скорее всего дискета или диск, — нехотя разжал губы Кондратьев. Ему определенно не хотелось подыгрывать этому самодовольному типу.

— Дурачьё, — выдохнул говорун. И тут же передразнил: — Дискета… Фиг вам — там микрочип.

Я услышала какой-то шум. Скорее всего это Витёк уселся на землю. Или положил поклажу.

Вскоре я поняла, что верна моя первая версия.

— Давай, компьютерщик. Находи код к замкам кейса. И открывай его. И смотри мне, если что умудришь с техникой — первая пуля тебе. В затылок.

Я услышала щелчки замков «мини-компьютера». Затем лёгкие удары по клавишам. Витёк работал с «ноутбуком».

Я не могла видеть, что творится позади меня. Но я могла наблюдать за Кондратьевым. Хотя его лицо и трудно было назвать зеркалом, на котором отражается все, что происходит вокруг, однако крайнюю степень напряжения я видела. Напряжённость с его лица не сходила. И значит, обстановочка, которая сейчас царила, была просто аховой.