Дэвид Моррелл - Рэмбо 3

А я увел своих людей в безопасное место.

У каждого свой долг. Каждый из нас поступил так, как считал правильным. А что, если…

Его и без того мрачное настроение еще ухудшилось. Такова была воля Аллаха и провидения. Мосаад стал подгонять женщин. Он приказал детям, сидящим в седлах позади своих отцов, вести себя тихо.

Вперед же! Веди их вперед. В Пакистан.

Своим праведным воинам, верным Исламу, он приказал развернуть лошадей и приготовиться к бою. Он знал, что если за такой приказ Аллах покарает его, он погибнет в этом бою.

Чем ниже они спускались, тем теплее становилось, и к Рэмбо начали возвращаться силы. Здесь уже не приходилось так напрягаться, и тело лучше слушалось, чем на самом верху, среди снегов. Они вступили в зону лесов.

Воздух стал влажным. Под тяжестью лежавшего на носилках Траутмэна у Рэмбо затекли плечи и онемела спина. Глаза застилала пелена, но уже не от слез, а от изнеможения. И все-таки с теплом пришла слабая надежда на спасение — по крайней мере Траутмэн больше не бился в агонии.

Может быть, думал Рэмбо, худшее и в самом деле позади. Может, мы уже оторвались от погони.

И скоро доберемся до места, где окажут помощь Траутмэну.

И Мусе, который ехал впереди, мерно покачиваясь в седле. Он так ослаб от потери крови, что его пришлось привязать к лошади, чтобы он не свалился.

И посеревшей от изнеможения Мишель, которая еле брела за лошадью. Рука ее распухла и напоминала бревно.

Утреннее небо было чистым и ясным. Частые деревья служили хорошим прикрытием. Со стороны возвышавшихся за их спинами гор донесся рев мощных вертолетных моторов. Издалека он был похож на гудение пчел. Такой же рев послышался и снизу. Вертолеты сновали над долиной, к которой держал путь небольшой отряд Рэмбо. Рев сменился урчанием нескольких моторов. Рэмбо не мог видеть происходившего из-за деревьев, но судя по звуку, поиски сместились ниже. Обследовав тропу, ведущую в Пакистан, вертолеты наконец улетели.

В горах стало тихо. Потом наступила тишина и в долине. Единственными звуками, ее нарушавшими, были шелест ветра, фырканье лошадей и журчанье ручья. Здесь, у ручья, Рэмбо остановил свой маленький отряд. Он присел на край носилок. Было непривычно тихо.

— Как ты думаешь, они улетели совсем? — спросила Мишель.

Рэмбо пожал плечами.

— Возможно, они решили сделать передышку. Или поняли, что потеряли нас, и мы уже в Пакистане.

— А, может, они хотят, чтобы мы так считали, — Мишель смотрела на деревья затуманенным болью взглядом. — Может, это обычный трюк.

— Одно хорошо: если они надумают вернуться, мы услышим их издалека.

Рэмбо наклонился к воде и стал пить. Вода была холодная и сладкая, как горный воздух. Он наполнил флягу и протянул ее Мишель.

Она скорчила гримасу, но все-таки отпила немного из фляги. Рэмбо дал воды Траутмэну, потом Мусе.

Рана Траутмэна перестала кровоточить. Но его лицо было еще цементно-серого цвета, а лоб пылал. Мусу тоже лихорадило, хотя он был в сознании.

Рэмбо с трудом открыл слипающиеся глаза. Он испытывал неодолимое желание лечь.

Ты, ленивая сволочь.

Отпив еще немного воды, он наполнил флягу, сунул в рот кусок черствого хлеба и поднял носилки.

Рахим провожал взглядом улетевшие вертолеты. Выждав еще пять минут, подал людям сигнал, что можно выходить из леса. Прошлой ночью, прячась от налетевших с запада вертолетов, он в темноте нашел дорогу и начал было спускаться в долину, но что-то подсказало ему не торопиться.

Аллах хранил Рахима. При ярком свете луны Рахим разглядел танки, БМП и суетящихся вокруг них солдат. Ловушка, понял он. Вертолеты пытались заставить их отступить в ловушку.

А на юге другие танки и БМП, наверняка, поджидали Халида. Рахим вознес молитву за Халида, за себя и за своих людей. Итак, с запада, юга и севера им угрожала опасность. Значит, оставалась всего одна дорога. В Пакистан.

Утром он вывел отряд из леса, и они начали подъем в зону снегов. Добрались до хорошо утоптанной дороги, по которой прошел большой конный отряд. Отряд Мосаада, решил Рахим. Он глядел в небо, опасаясь снова увидеть вертолеты.

Однако небо было чистым. Пересекли узкую тропинку, уходившую в сторону от проложенной Мосаадом дороги. На ней были явно видны следы двух лошадей и трех пеших людей. Он так и не понял, кто были эти люди и почему они не пошли по проторенной дороге, а свернули на занесенную снегом тропу. Он повел своих людей прямой и утоптанной дорогой, и вскоре они достигли перевала.