Александр Шакилов - Каратели

Душан покосился на Ворона:

— Я знаком с устройством гранаты и знаю время срабатывания замедлителя.

Я кивнул, соглашаясь с черногорцем. Мы попали сюда не из-за офисных столов, разжевывать прописные истины ни к чему. Сталкер рассказал бы еще, что нельзя выдергивать зубами чеку, если нет желания посетить стоматолога.

Я вытащил еще одну Ф-1 из гранатного подсумка и передал Ворону:

— Хорош трепаться. Солнце уже низко.

При подрыве гранаты мотоцикл скорее всего придет в полную негодность. С другой стороны, если его украдут, мы тоже останемся ни с чем. Как говорится, что в лоб, что по лбу.

Обожаю подобные расклады. Без них скучно жить.

Душан заснул первым, следом — Эмир. Сван долго ворочался с боку на бок, а потом сел и обхватил руками колени. Мне выпало первому дежурить, так что устраиваться поудобней я пока не собирался. Через два часа я должен был разбудить Свана, чтобы тот ввел коды и принял вахту.

— Не ходите, дети, в Африку гулять, — мурлыкал Ворон, взбивая вещмешок под головой.

Сван поежился:

— Слепые собаки… А знаешь, почему они слепые?

Весенние ночи в Зоне, мягко говоря, прохладные. Я отхлебнул из фляги. И радионуклидов чуток вывел, и убил всех микробов во рту. Так я спасаюсь от кариеса, которым производители зубной пасты пугают меня с детства.

— Самоходные мины. — Сван посмотрел мне в глаза и быстро перевел взгляд на костер, разведенный в подвале, чтобы хоть немного стало теплей. Сквозняком дым утягивало куда-то в темноту.

— Что?

— Самоходные мины. Знаешь, сколько надо противотанковых мин, чтобы перекрыть один километр фронта? Порядка двух тысяч. Это почти двадцать тонн взрывчатки. А стандартный интервал между танками — сто метров. Усек? Чтобы уничтожить десять танков, надо две тысячи мин и двадцать тонн взрывчатки. И при этом не факт, что танки сгорят. Один подорвется, остальные пойдут в обход.

Я не понимал, к чему Сван клонит. В огне потрескивали обломки оконных рам. Хорошо, что предки не знали, что такое металлопластиковые окна, а то бы мы остались без дров.

— Еще во время советско-финской войны начали кумекать, что лучше бы мина сама подкатывала к танку. Один танк — одна мина. Не двести на штуку, а одна. Усек, какая выгода?

Я кивнул.

— Вот тогда и придумали использовать собак. А что? Дворняг до хрена. Цепляешь на Шарика брезентовый вьюк с двумя боковыми сумками, в которых тротиловые заряды по шесть кэгэ каждый, и вперед, беги, псина, умирай за царя природы.

Сван замолчал. А мне вдруг стало интересно, что из этой затеи получилось:

— Ну и как, умирали?

— Не-а, не захотели. Проект свернули, виновных наказали.

— Угу. — Иного я и не ожидал.

— Но спустя много лет об этой затее вспомнили.

Вот тут я напрягся, начиная догадываться, на что намекает отставной майор ГРУ.

— И не просто вспомнили, но и возобновили эксперимент. Наука далеко шагнула с тех пор. Компьютеры, космос, нанотехнологии… — Сван многозначительно замолчал.

— Собаки — ладно. А слепые почему? — решил уточнить я.

— А потому что боятся, когда на них прет стальная громадина. Меньше видишь — легче умираешь.

— Это уж точно, — сказал я, хотя и очень сомневался, что отсутствие глаз делало собак бесстрашными.

Сван лег и укрылся с головой, а я сидел у костра и думал о том, что в Зоне самые страшные существа — вовсе не кровососы и химеры, но самые обычные люди.

Новичку нелегко у Периметра. Сгинуть здесь куда проще, чем раздавить окурок каблуком.

Ты бродишь по Чернобылю-4, заглядывая в обожженные радиацией лица. Ты готов на все, лишь бы тебя взяли туда, где можно найти артефакт и тем самым заработать на банку тушенки. Ведь ты так много повидал, пробираясь через многочисленные кордоны и блокпосты. В конце концов, ты не какой-нибудь маменькин сынок, живущий на стипендию. Жизнь редко трепала тебя по загривку, чаще била по зубам.

Гостиниц в городке нет, и спать на лавочках в октябре не очень-то тепло. К тому же по темным улицам раскатывают милицейские «уазики». Ходят слухи, что у ментов договор с работорговцами. Мало ли чего пропадают люди в городке возле Зоны…

И вот уже меди не хватает даже на четвертушку хлеба, а обожженные радиацией лица все так же безучастны к тебе. В груди хрипло булькает, кашель выворачивает легкие наизнанку. И ты начинаешь ненавидеть всю сталкерскую породу, всю эту надменную мразь. Трусы. Они боятся, что ты — засланный казачок. Или конкурент. Будто ты отберешь у них добычу, вырвав кусок изо рта!…