Александр Шакилов - Каратели

В общем, не по мне прогулки в плохо освещенных неуютных местах, где ни за какие деньги не купишь «жигулевское» и чипсы со вкусом бекона.

Бомбоубежище переделали в лабораторию. Точнее — в несколько профильных лабораторий. Мы пробирались мимо стеллажей с пробирками, реактивами, банками, никелированными ящичками, какими-то приборами с датчиками, кнопками и цифровыми панелями. Не нравилось мне все это. Я словно вернулся в прошлое, в потайную комнату отца Милены.

Я остановился, майор уткнулся мне в спину и тут же отступил на шаг. Замедленная реакция. Ну-ну.

— Прежде чем продолжить путь, надо решить один вопрос, — сказал я.

— Какой? — У грушника явно проблемы с соображалкой.

— Введи код! — повернулся я, к Свану. — Скоро контрольное время.

Мне вовсе не хотелось, чтобы отставнику пришлось это делать под огнем противника.

— Зачем? — ухмыльнулся в ответ майор. — Думаешь, я сам не справлюсь с этими двумя?

— Введи код! — повторил я, лихорадочно соображая, как обосновать майору свою значимость на финальном этапе операции. Но в голову ничего дельного не лезло. Я зациклился на коде и ошейнике.

Сван продолжал растягивать рот в самодовольной улыбке:

— Скоро истечет срок в десять суток. И тогда твой ошейник, Край, взорвется. И мой код не поможет. Это заложено в самой программе ОСП-3.

— Потом, — прохрипел я. — Это будет потом. А сейчас введи код!

Я ни на мгновение не забывал о смертельной опасности, запаянной в пластик на моей шее. Я знал, сколько часов и минут до большого бума. Скоро Максу Краю оторвет башку, если он не напряжет свои радиоактивные мозги и не придумает, как спастись.

Я замер. Красная точка появилась на животе Свана и медленно поползла ко лбу. Секунду я сомневался, стоит ли вообще что-то предпринимать по этому поводу, но за миг до выстрела всё-таки оттолкнул майора. Очередь прошла над нами, брызнули осколки пробирок. Я поднял АК над столом, за которым мы спрятались, и выстрелил в ответ.

— Вставай, Сван! Ты туда, я здесь, между стеллажами, пройду. Стреляли слева. Мы возьмем их с двух сторон, никуда не денутся.

Но Сван лишь покачал головой:

— Нога. Я не смогу.

Повязка пропиталась кровью. Ранение оказалось серьезней, чем я думал.

— Ты должен! — Я попытался взять его на слабо. — Ты же офицер! Ты — мужик!

— Да пошел ты!…

Пока мы душевно общались, научники сами отправились в разведку боем. Мужчина в оранжевом комбинезоне выскочил прямо на нас. Похоже, он оторопел от неожиданной встречи. А пока он соображал, что ему делать, Сван выхватил кольт из кобуры на бедре и всадил пулю в центр гермошлема. Лопнуло бронестекло, упала на пол штурмовая винтовка.

Словно почуяв что-то, я откатился в сторону, пропуская мимо веер пуль из SA-80. Тело Свана задергалось, принимая горячий металл. Не глядя, я метнул нож и попал стрелку в плечо. Дамочка, ойкнув, уронила оружие и кинулась прочь.

Раненый Сван остался лежать на полу, а я кинулся вслед за девушкой в комбинезоне. Нельзя было ее отпускать, она могла вернуться или хорошенько спрятаться. А я не обладаю нюхом ищейки, чтобы по запаху найти ее в нагромождении лабораторных агрегатов и шкафов.

Я настиг ее у стены, держась вдоль которой, можно было выйти к лестнице, ведущей наверх. Я ударил ее сзади по ногам, она упала и жалобно заскулила. Но меня этим не проймешь. Если человек умеет стрелять в другого человека, то почему я должен относиться к нему как к невинному младенцу? И при чем здесь пол?

Привалившись спиной к стене, женщина сняла с головы гермошлем и посмотрела мне в глаза. Я поднял автомат, он загрохотал в моих руках.

Я вернулся к майору, из которого уже натекло, как из заколотого на Пасху кабанчика.

— Убил? — тихо спросил меня Сван. Ему было тяжело не только говорить, но и дышать.

И всё-таки рана не смертельная. Если вовремя оказать медицинскую помощь, грушник оклемается.

— Пристрелил, как слепую собаку.

— Это хорошо…

Я знал, о чем он думает. Мысли его отражались в морщинах на лбу, в застывшем взгляде и поджатых губах. «Задание выполнено, — думал майор, — выполнено!».

Эта была его единственная мысль. То, что двигало им последние десять дней, то, ради чего он жил. Зомби бывают разные. Совсем необязательно, чтобы с гниющего тела отваливались куски мяса. Зомби — это прежде всего пораженный мозг. Некоторые не умеют жить без приказов.

Теперь надо обезвредить ошейник, внушал я Свану. Ошейник! Ну же! Ну!… До контрольного ввода осталось менее минуты!…