Александр Бушков - Пиранья. Звезда на волнах

– С вами я ничего обсуждать не буду, – почти без паузы сказал Ма. – Я вам не Аланг, – он с величайшим презрением покосился на съежившегося малайца. – Это он не понимает своего положения… Вы – не главный. Там, откуда вы пришли, несомненно есть настоящий главный, вот с ним я буду говорить. Вы правы, у меня небогатый выбор… Но я и в самом деле кое-что повидал. Как только я все расскажу, я перестану быть вам нужным. И там, на берегу, прибавится еще один труп…

Лаврик безмятежно спросил:

– А что, вы так уверены, будто вас непременно оставят в живых там, откуда мы пришли?

– Совсем не уверен, – моментально ответил Ма. – Но там у меня будет шанс, пусть ничтожный. Здесь же у меня шансов нет вообще. Я не ребенок, уважаемые советские товарищи. И я намерен держаться за свой шанс до последнего. Понятно вам? Я буду говорить только с главным. Можете, конечно, пытать меня прямо здесь, но я вас честно предупреждаю: постараюсь продержаться, насколько удастся. А у вас ведь мало времени… – Он осклабился почти что весело. – Теперь за вами выбор, а?

– Пожалуй, – столь же спокойно отозвался Лаврик. – Вы только не стройте иллюзий, будто от нас можно сбежать по дороге…

– О, что вы… – вежливо раскланялся китаец. – Я уже имел печальное удовольствие ознакомиться с вашим стилем работы… Я всего лишь держусь за свой единственный шанс.

Мазур поневоле чувствовал к нему некоторое уважение – словно охотник, преследующий не какую-нибудь тупую антилопу, а умного и опасного леопарда. Сволочь, пират, бандюга – но даже в столь нелегком положении грамотно использует шанс… Это вам не Аланг, так ничего и не сообразивший…

– Ну хорошо, – сказал Лаврик, для приличия прикинувшись, будто раздумывал какое-то время, еще раз все взвешивал. – Ведите нашего гостя…

Повинуясь его недвусмысленному жесту, Морской Змей с Мазуром подхватили китайца под локотки и поволокли к выходу. Они не оборачивались, будучи заранее предупрежденными о том, что сейчас должно было произойти на складе.

Произошло, как и следовало догадаться, бесшумно. Вслед за ними на свежий воздух вышел один Лаврик – а незадачливый Аланг, мелкая пиратская шестерка, остался внутри. Должно быть, он так и не сообразил, что стал совершенно не нужен никому на этом свете, а в таких случаях…

Короткий условный свист был для него полнейшей неожиданностью, но он не растерялся ни на миг – рухнул, откатился за ближайшее дерево, еще в прыжке подбив ногами китайца, увлекая за собой. Повалив пленного в траву, держал в непосредственной близости от его глотки лезвие боевого ножа.

Морской Змей и Лаврик затаились чуть поодаль. Остальных тоже не было видно. У берега по-прежнему стоял пустой катер, трупы лежали в тех же позах…

А на реке, в полукабельтове от берега, маячил сторожевик.

Точнее, МСКР, малый сторожевой корабль типа «Комар» советского производства, надо полагать, один из тех, которые в свое время Никитка бесплатно презентовал лидеру ближайшей к месту действия островной державы, по всегдашней глупости своей поверив, что если означенный лидер словесно высказывает симпатии к марксизму-ленинизму, то и в самом деле не сегодня-завтра начнет строить у себя взаправдашний социализм. Лидер, змея подколодная, не только не стал строить социализм, но, наоборот, вскоре отдался американцам душой и телом, предварительно перерезав в одночасье собственных коммунистов. Однако отобрать дареное было бы затруднительно, и эти надежные кораблики, давным-давно снятые в Союзе с вооружения, продолжали бороздить здешние экзотические воды…

Сторожевик застопорил прямо напротив катера. По воде долетел скрип – это открытая башенка с пулеметной спаркой развернулась так, что дула уставились на берег. Мазур отчетливо видел на мостике фигуру в огромной белой фуражке, вдруг превратившуюся в пучеглазое чудовище, – капитан поднес к глазам мощный бинокль и принялся со всем усердием обозревать заросли.

Он мог бы пялиться на берег до скончания века – не такие тут залегли ребята, чтобы их мог высмотреть, пусть и в мощную оптику, хилый экзотический погранец. И все равно Мазур испытал весьма неприятное чувство, как частенько в таких случаях бывает: на миг показалось, что он стоит один-одинешенек в чистом поле, и видно его насквозь…

Он покосился влево. Господин Ма смирнехонько лежал там, где положили, – разумеется, не в его интересах было громогласно взывать о помощи к служителям закона. Да и кто бы ему дал открыть рот?