Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

За ночь и начало следующего дня он пробежал без остановки, без дороги больше пятидесяти километров, прежде чем вышел к своим, к армянам. Семья по фамилии Бабаян приютила его — потом, когда пришла пора получать документы, он назвал эту фамилию, и стал Гагиком Бабаяном, жителем Нагорно-Карабахской, никем не признанной и уже находившейся в огне необъявленной войны республики.

Потом, много лет спустя, уже будучи офицером Министерства национальной безопасности [8] Здесь нет ошибки. Служба национальной безопасности Армении возникла в 2002 году, до нее было министерство. Армении, полковник Бабаян узнал, что стало с его семьей. Вошедшие в город на усмирение солдаты воздушно-десантных войск при прочесывании местности нашли на окраине Сумгаита простреленный, с залитым кровью салоном, небрежно спихнутый в кювет старенький Москвич. Чуть в стороне, в канаве, нашли большую, воняющую горелым мясом кучу. Это не было человеческими останками, это было именно кучей, когда непонятно, кому принадлежат эти останки и даже сколько людей нашли здесь свою смерть. Желая преуменьшить масштабы трагедии, руководство Азербайджанской ССР приказывало развозить найденные трупы по всем моргам республики, там регистрировать их как неопознанные и, если в течение нескольких дней труп никто не опознавал и не востребовал — его так и хоронили в общей могиле, как неопознанного — тихо и быстро. Даже по самым скромным подсчетам тогда, в Сумгаите за три дня убили более сотни армян, некоторые семьи вырезали подчистую. Погибло бы еще больше — если бы не сохранившие человеческий облик азербайджанцы, прячущие в своих квартирах армянские семьи от озверевших от крови и анаши сородичей . Среди погибших была и родная семья Гагика Бабаяна — отец Армен, мать Нина и сестра Лейла.

Но тогда же, полковник Бабаян обрел свою цель. Для него это было очень нужно — понять, для чего существовать. Не жить, существовать, он умер в горящем пламенем кровавой междоусобицы Сумгаите, в прошитом навылет автоматными очередями чужом, с разбитыми стеклами Москвиче. Он понял. И обрел.

Полковник Гагик Бабаян существовал для того, чтобы никогда больше армянским детям не пришлось убегать из дома, оставив за своей спиной расстрелянных, растерзанных озверевшими нелюдями родных. Ради того, чтобы это больше никогда не повторилось — он был готов на все.

Есть очень хорошая поговорка. Государство может существовать только до тех пор, пока найдется хоть один человек, готовый отдать жизнь за существование этого государства. Если это так — то Турция будет существовать вечно.

Капитан спецназа Генерального штаба ВС Турции Абдалла Гуль, правнук Эргена Гуля отдавшего свою жизнь в жестоком бою с британскими собаками в Галлиполи, сын полковника Орхана Гуля, старшего офицера турецкой разведки MIT и сподвижника генерала Кенана Эврена, последнего президента Турции, который заслуживал уважения, припарковал свой автомобиль на стоянке, рядом с корпусом штаба специальных операций. Капитан Гуль много времени проводил в рейдах в горах, на полигонах — а потому ему нужна была простая, неприхотливая и дешевая машина, которая отвезла бы его до квартиры, которую он снимал, привезла его на службу и довезла до какой-нибудь точки в горах. Кроме того — она должна была быть неприхотливой, не слишком много пожирать топлива, простой в ремонте — и при этом обязательно полноприводной, потому что капитану Гулю часто приходилось ездить по бездорожью, добираясь до тех или иных воинских частей. С этой целью он купил простую и дешевую подержанную русскую Ниву, отдав за нее всего-то полтора своих месячных жалования — и был весьма доволен своим приобретением. За такую цену он мог купить только какое-нибудь китайское ведро с болтами, которое постоянно ломалось бы. Русская же машинка была хоть и примитивной — но неприхотливой и крепкой. Кроме того — такие машины почти никогда не угоняли.

Капитан Гуль был очень практичным и трезвомыслящим человеком.

Поскольку капитан Гуль в настоящее время находился на штабной работе — на нем сегодня была повседневная форма турецкой армии, без какого-либо указания на спецназ. В машине на переднем сидении лежал дипломат с документами, которые он брал домой поработать и ноутбуком. Работа капитана была хоть и секретной — но не настолько, чтобы материалы нельзя было выносить из здания. Тем не менее — дипломат, который капитан выудил с переднего сидения, был оснащен шифрозамком, усиленными стенками и механизмом самоуничтожения, а так же мог пристегиваться к руке тонкой, но крепкой цепочкой. Дипломат был тяжелый и капитан его просто ненавидел.