Павел Гейцман - Тайник

Винтер молчал. Смотрел на этого невысокого, излучающего энергию человека, который несколько минут назад спрыгнул с борта катера на этот заброшенный пляж и с ходу взял на себя руководство вместо Сурица. Это было жестоко, это было бесчеловечно — никто не опечалился, никто слезы не пролил, будто и не был принесен в жертву человек на палубе «Ла Камолы». Операция продолжалась, и им не терпелось пустить в ход очередную фигуру — его, Винтера. И такой же абстрактной фигурой была для них Генрика. Им нужен успех, нужно выловить остатки банды, а те или иные жертвы заранее планировались и списывались с обеих сторон…

— В принципе да, — безразлично сказал он. — Возможно, мне это удалось бы осуществить.

— До Тамезрета — шестьдесят километров, мы там будем через два часа. Сомневаюсь, чтобы сеанс связи был у них ранним утром. Пока что они не должны встревожиться.

— Но мне нужна машина, моя машина — чтобы все было достоверно. Я должен приехать в отель как обычно.

— Это мы устроим, — сказал Боукелика. — Мы полетим в Габес и пригоним вашу машину в Матмату. А от Матматы до Тамезрета всего пятнадцать километров.

— Ну так летите! — приказал Перрэн.

Двое мужчин подхватили Винтера под руки и потащили вверх по обрыву. Ему было все равно, куда его волокут. Если бы не эти руки, он просто лег бы и лежал, продолжать гонку не было никакого смысла. Генрика мертва, они гонятся за призраком. Возможно, Герман действительно что-то знал, а может — просто пытался спасти свою шкуру. Нордическая хитрость.

Он мешком свалился на заднее сиденье. Грязный, помятый драндулет с багажником на крыше, груженном овощами. Зеленщики. Теперь им не было нужды притворяться. Внутрь протиснулись еще четверо, они бросили на пол автоматы. Над морем всходило солнце, было уже настоящее утро.

Бескрайняя голубая равнина удалялась.

Он закрыл глаза. Машина летела по асфальту, мотор у нее был замечательный.

— Дайте ему поспать, — сказал чей-то голос. — Пусть отдохнет, ему и так досталось. Действовать будем только в том случае, если ему удастся выманить ее на улицу, иначе бесполезно…

А Сайда опустила паранджу. Легкие покрывала слетали одно за другим. Звонкие браслеты на ногах. «Как вам нравится наша программа, доктор?»— еле слышно спросил Юсуф Захра.

На него смотрел Перрэн.

— Выпейте, доктор, вам станет лучше, — и он сунул ему чашку с терпким зеленым чаем.

Они стояли на окраине какого-то оазиса. Возможно, это уже была Матмата. Да, пожалуй, именно Матмата. Скопление грязно- белых домиков с плоскими крышами, растрескавшийся каменистый Эрг и острые гребни барханов. Тихо и безлюдно. Забытая роща финиковых пальм.

— Вы сумеете? Сможете вы сами доехать до Тамезрета и переговорить с той женщиной? Выманить ее из отеля на улицу?

Он посмотрел в глаза Перрэну. И увидел, что тот тоже боится, тоже беспомощен. «Ради бога, больше никакой стрельбы, — говорил его взгляд. — Мертвых и без того достаточно».

— Попытаемся, — сказал он тихо. — Может, и получится. Капитан уже здесь?

— Да, он оставил машину на другом конце оазиса, к ней вы должны дойти без нас. Теперь нас никто не должен видеть вместе. В Тамезрет отправитесь прямой дорогой через пустыню. Мы сделаем крюк и подъедем с юга. В вашем распоряжении час времени, через час мы будем на месте. Первая группа укроется вблизи отеля на случай, если вы с ней пойдете пешком. Вторая будет ждать на южной окраине оазиса — на тот случай, если поедете на машине. Мы будем действовать по обстановке…

Он кивнул. Они пожали друг другу руки.

Было еще прохладно, еще не разгорелся костер Великого Эрга. Только через час или два опалит он шпалеры пальм своим жгучим дыханием.

Оазис уже пробуждался. Слышались хриплые крики верблюдов, невнятные голоса людей. Вечность. Здесь ничего не изменилось, здесь начинался обычный день, крохотная песчинка из вечного календаря. Он глубоко вздохнул. Ему нравилось утро в пустыне. Страх отступал. Он ничего не боялся, ни о чем не думал, просто шел, поднимая клубы пыли. Его ослепил какой-то неестественный блеск на грязно-зеленом фоне. Минуту он вглядывался, не понимая, а потом увидел свой брошенный «лендровер» со знакомой надписью:

ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА ООН

БАЗА БИР-РЕЗЕНЕ.

С чувством облегчения он уселся за руль и слабо улыбнулся. Его машина. Тут все знакомо до мелочей, каждая царапина, каждый мельчайший обломок на полу от перевезенных когда-то образцов. И в эту минуту его вдруг с особой силой охватила тоска. Никогда он уже не поедет в Туррис Тамаллени к Генрике. С той минуты, как его в Габесе посадили в вертолет, прошло много времени, а с того часа, когда он в последний раз видел Генрику, — целый век.