Роберт Крейс - В погоне за ангелом

«Ну и ну!»

Я добрался до своего офиса и позвонил в полицию.

— Детективы Северного Голливуда, — послышалось в трубке.

— Лу Пойтраса, пожалуйста.

Мне пришлось немного подождать, а потом я услышал:

— Пойтрас.

— На Ки-стрит в Маленьком Токио есть импортер по имени Нобу Ишида. — Я произнес имя и фамилию по буквам. — Я следил за ним, когда два копа-азиата выскочили прямо из моего багажника и задержали меня.

— У тебя есть четыре доллара, которые ты мне должен?

«Уж эти мне копы!»

— Не нужно мелочиться, Лу. Я звоню тебе по такому важному делу, а ты беспокоишься из-за каких-то жалких четырех долларов.

— Тоже мне важное дело!

— Они задержали меня ровно настолько, чтобы я потерял Ишиду из вида. Не было сказано и трех слов. Они размахивали пистолетами на площади Першинг, но даже не ткнули меня мордой в асфальт, как вы, копы, это обычно делаете. Может быть, они и копы. А может быть, только притворяются копами.

Он немного подумал. Я слышал его дыхание.

— Ты видел жетон?

— Номер запомнить не успел.

— А номер машины?

— Темно-бордовый «форд таурус». Три-W-W-L-семь-восемь-восемь.

— Никуда не уходи. Я тебе перезвоню, — сказал Пойтрас и повесил трубку.

Я встал, открыл стеклянные двери, ведущие на маленький балкон, вернулся к своему столу и положил на него ноги.

«Никуда не уходи».

Через полчаса я встал и вышел на балкон. Бывают дни, когда смога нет, небо чистое и можно постоять на балконе, откуда открывается вид на бульвар Санта-Моника и океан. Но сейчас стояла дикая жара, над городом висел смог, и я с трудом мог разглядеть противоположную сторону улицы.

Вернувшись в офис, я порылся в маленьком холодильнике и извлек бутылку пива «Негро Модело». «Негро Модело» — это темное мексиканское пиво. Возможно, лучшее темное пиво в мире. Я сделал несколько глотков, поглядывая на часы с рожицей Пиноккио. Немного погодя я включил радио и нашел лос-анджелесскую радиостанцию. «Бананарама» пели о жестоком лете. Это вам, конечно, не Джордж Торогуд, но и они не так уж плохи.

Я вышел на балкон, взглянул на Лос-Анджелес и подумал о том, как бы я жил, если бы завел жену и детей. У меня было бы две или три дочери, и мы смотрели бы «Улицу Сезам» и «Мистера Роджерса», [15] «Мистер Роджерс» — популярная в Америке детская передача. (Прим. ред.) а потом, как щенки, катались бы по полу. А когда они выросли бы, им стали бы нравиться фильмы с Кеннетом Тоби. [16] Кеннет Тоби — известный телеактер, играл в основном офицеров, шерифов и полицейских, например в таких сериалах, как «Старски и Хатч», «Коломбо», «Я — шпион», «Улицы Сан-Франциско». (Прим. ред.) На кого они были бы похожи — на меня или на свою мать? Я вернулся в офис, прикрыл застекленные двери и сел в складное кожаное кресло. Когда ждешь звонка, в голову лезут самые дурацкие мысли. Может быть, Лу Пойтрас потерял номер моего телефона и теперь отчаянно шарит в полицейских компьютерах, пытаясь его отыскать. Может быть, он узнал что-то такое, чего ему не следует знать, об остановивших меня копах и теперь лежит в луже крови возле колеса своего «олдсмобиля». Может быть, мне все до смерти надоело.

В пять минут восьмого я лежал на полу и смотрел в потолок, размышляя об инопланетянах: побывали они хоть раз на Земле? В десять минут восьмого зазвонил телефон. Я поднялся, словно не потратил на ожидание целый день, подошел к столу и небрежно взял трубку.

«Расслабьтесь, детективы! Ваши проблемы — это еще не проблемы».

Однако это был вовсе не Лу Пойтрас. Это была Шейла Уоррен. Она плакала.

— Мистер Коул? Вы меня слышите? Кто говорит?

Слова перемежались всхлипываниями. Было трудно разобрать, что она говорит. Она все еще казалась пьяной.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил я.

— Они говорят, что убьют меня. Они говорят, что убьют Брэдли и меня. Они обещают сжечь дом.

— Кто?

— Люди, укравшие книгу. Вы должны приехать. Пожалуйста. Мне страшно.

Она еще что-то сказала, потом снова зарыдала, и я ее не понял.

Я повесил трубку. Что ж, в моем деле долго скучать не приходится.

Когда я добрался до дома Уорренов, он все еще стоял на своем месте. Пожара не было, дым не застилал кроваво-красное солнце, никто не пытался пробить тараном брешь в стене. Было темно, свежо и приятно, как всегда бывает в сумерках, когда солнце скрывается за горизонтом. Хэтчер сидел все в том же светло-синем «тандерберде» и молча наблюдал за тем, как я паркую машину. Потом подошел ко мне. Он не выглядел встревоженным.