Леонид Могилев - Черный нал

— С вас, кроме суточных, гробовые.

— Ты человек везучий. Тебя рок бережет. Потому я тебя и взял с собой. Зотова с того света возвратили ненадолго. Все ради тебя. Ты в огне не горишь, в воде не тонешь.

— Храни меня мой талисман?

— Давай песню споем. «Черного ворона» знаешь?

— Я много разных песен знаю.

— Нет, давай «Ворона». Будешь «Ворона», Витек?

— Отстань.

— А я буду.

И Грибанов действительно поет. Долго, заунывно, страшно. Мы останавливаемся. Водитель, молодой мужик, справный и аккуратный, выходит, пинает скаты, смотрит в черное небо — и к нам под брезент.

— Счастливо поохотиться, — говорит он. Он понимает, что никакой охоты тут и в помине нет. Но ему все по фигу. Деньги верные, риска никакого. Нанялся — вези. — Не забредите под посты. Убьют, — предупреждает он.

— А что там у военных?

— Черт его знает. Ракеты, наверное. Был когда-то взрыв. Я тогда в первый класс ходил. Ну, я пошел костерок ладить. Жду, как договорились. Потом уезжаю. Мне работу терять не хочется.

Мы пролезаем под колючкой. Первым идет Витек, вторым я, Грибанов замыкает. Безлюдье это может быть мнимым. Заманчиво — прямо по отличной дороге, в три колеи. Потом уже свернуть, дать небольшого круга. Но мы повторяем путь прошлый. Идти тяжело. Дает себя знать смена образа жизни. Но часа через два — втягиваюсь. Грибанов старик крепкий, а Витек как будто родился здесь. У него уже вешки, метки, зарубки. А поселили бы его тридцать лет назад где-нибудь в Каунасе, сейчас бы был похоронен на городском кладбище. Всех подчистую свел в Европе Амбарцумов. А в Иркутске, видно, дрогнула у его человека рука от смены часовых поясов. Или порода у Витька такая. Последний, кто знает коридор.

— Витек, какая у тебя настоящая фамилия? — спрашиваю я на коротком привале.

— Фамилия моя известная. Горбачев.

— То есть как — Горбачев?

— А вот так. Но Бог миловал. Дал другую. Вернемся, поедем Амбарцумова брать. Пойдешь с нами?

— А куда он теперь денется? — говорит Грибанов. — Он уже сошелся с ним однажды. Вот только не добил.

— Расскажи…

— В сортире его топил. Головой макал в очко.

— Правда, что ли?

— Он вообще герой. Я тебе, Витек, подробно все расскажу. И мент с ним толковый. Большими людьми станут.

— Ну, дальше трогаем.

Приходим к какой-то избушке. Поляна, следы человеческие, делаем привал.

— Запоминай, — говорит Витек. — Вот так спускаться к дороге. Здесь недалеко. Через полчаса поднимаемся и идем.

Воздух чист до умопомрачения, идем мы по следам прошлой ночи, Витек уверенно шагает, лишь изредка остановится, глянет под ноги, на ветки. Наконец вот он, третий КПП. Шлагбаум, будка, линия связи, столбы с проводами. И ни души. Струев опять мрачнеет.

— Отсюда до избушки Старика пять верст.

Уже светает. Мы спускаемся в распадок, деревья редеют, видно озеро, дом двухэтажный, и свет горит на втором этаже в одном окошке. Виден, и КПП на объекте. Там тлеет огонек, сидят в домике мужики, стоит один на вышке. Который год сидят.

А дом — вот он. Мы с Грибановым остаемся за сосенками, метрах в ста. Витек идет. Дверь не заперта. А от кого тут запираться? Он входит, поднимается наверх. Проходит минут десять. Наконец дверь опять открывается. Витек машет рукой. Сердце колотится у меня в груди, кружится голова Это от невероятного, несбыточного и печального. Там, в доме, Эрнесто Че Гевара, и сейчас я его увижу. А потом будь что будет.

Я вхожу внутрь. Грибанов оглядывается и идет вслед за мной.

Первыми неладное обнаружили связисты. Москва на связь не вышла. Это был дежурный сеанс, после отчета за месяц: перечень комплектующих, ведомости, изменения в личном составе, которых почти никогда не было. Шифровка ушла, отсечки о приеме не последовало. Не состоялась связь и по резервному каналу. Тогда дежурный поднял трубку телефона «Эстафета»… и не услышал диспетчера. Остался генеральский телефон прямой связи и межгород из Шпанска. Генерал отсутствовал, совершал променад по ближним лесам и долам. По штабу дежурил капитан Кондратьев. Ввиду экстраординарных обстоятельств он вскрыл пункт связи и набрал номер дежурного в Москве. Разговор был коротким.

— На связи «Вампир». Дежурный по штабу капитан Кондратьев.

— Где генерал?

— Генерал на объекте.

— Положите трубку. Позовите генерала.

— У нас связь отсутствует по всем каналам.

— Положите трубку. — И только треск в эфире. Не знаю, о чем поговорил с Москвой генерал, но только он засел на телефоне космической связи, выставив с пункта всех. И стал обзванивать, кого только смог. Вышел через час бледным и злым. Прошел к себе.