Стивен Хантер - Снайпер

– Ник! Ты пытался меня выследить? Что ты здесь делаешь? Ты преследовал меня, подумать только!

– Ну да, преследовал.

– Тебе повезло, что у меня сегодня нет свидания.

– Это точно. Ты же самая популярная женщина в Новом Орлеане. Всегда об этом помню.

– Ник, у тебя тьма проблем. Ты хочешь и меня втянуть в них?

– Ты никому не говорила о том, что я тебе рассказал по телефону?

– О чем ты? Какой телефон? Когда мы последний раз с тобой говорили по телефону? Ты звонишь по телефону только тогда, когда тебе нужен какой-нибудь суперсекретный правительственный документ. А когда тебе ничего не надо, то твои чувства благодарности и такта беспробудно спят. Ты даже ни разу со мной не встретился. Ну и как мне расценивать твое появление здесь? Как знак внимания к моему новому платью?

– Оно очень красивое.

– Или к моим новым духам?

– О, ты знаешь, даже голова кружится от такого нежного запаха.

– Или, может, ты хотел сказать, что ты по мне очень соскучился?

– Я действительно по тебе соскучился.

– Ник, что ты хочешь? Тебе же всегда что-то надо! Что угодно, только не я! Ты не хочешь поцеловать меня, переспать со мной или еще что-нибудь! Ты просто хочешь, чтобы я сделала тебе одолжение, которое будет стоить мне работы.

– Но тут нет ничего сложного. Все очень просто. Это займет у тебя всего две минуты. Я же знаю, что у тебя это получится.

– Что там опять? Выкрасть бумажник у мистера Ютея? Вынести М-18 со склада оружия?

– Всего лишь набрать для меня пару номеров. Ты это сможешь. Тебе надо будет связаться с муниципальной компьютерной системой. Вот и все.

– Я сама знаю, что я могу, а что – нет, и не тебе давать мне советы. Ник, я просто не…

– Ты думаешь, я обратился бы к тебе, не будь это так важно?

– У тебя всегда все важно. Это всегда “еще одно маленькое одолжение”. Почему бы тебе самому не пойти к Хэпу Фенклу и не объяснить все? Он к тебе хорошо относится. К тебе все хорошо относятся.

– Ну… так просто не получится, поверь мне. Салли, мне надо, чтобы ты вошла в компьютерную систему городского регистра автомототранспорта. Мне нужна фамилия… или номера… я даже сам не знаю.

– О чем ты говоришь?

– О такси. Разве я еще не сказал? Такси. Я ищу… э-э… и сам не знаю, как это назвать.

– Когда?

– Что – когда?

– Когда? Когда тебе это надо?!

– Я надеюсь… Я надеюсь, что ты позволишь пригласить тебя на ужин. Ну а потом, я надеюсь, ты позволишь отвезти тебя обратно в центр. Я надеюсь, что там ты поднимешься по ступенькам. И опять-таки надеюсь, что ты сделаешь это сегодня вечером.

– О Господи, Ник, тебя надо хоть чем-то вознаградить за такое бесстыдство! Сейчас ты превзошел даже самого себя!

– Салли… Я просто не могу сказать тебе, что это для меня значит, я не могу сказать тебе, для чего это нужно и с кем я сейчас иду вместе по одной дороге… Но я прошу тебя, поверь мне! Это очень важно!

– О Господи, Ник. У тебя есть двадцать пять центов?

– Двадцать пять?

– Да. Давай сюда. Жди.

– А зачем тебе?

– У меня на самом деле сегодня свидание. Придется отменить.

– Как? Ты же сказала… – Ник опешил. – А с кем?

– С Нормом Феспером.

– Господи, с этим адвокатом… Тогда давай звони. То, что ты сделаешь, гораздо полезнее для человечества, чем это свидание.

– И я так думаю! – с улыбкой ответила она и направилась к ближайшему автомату.

Джули держали взаперти в каком-то металлическом сборном домике. В комнате воняло ржавчиной и старой краской, но было тепло и сухо. У нее даже был телевизор. Еду приносили три раза в день. В принципе есть было можно. Ей приносили журналы, и каждые три дня кто-то, кого она ни разу не видела, менял постельное белье. С одиннадцати до двенадцати и с трех до четырех ей ежедневно устраивали длинные прогулки по безлюдным полям. Гуляя, она могла видеть вдалеке горы.

Рядом всегда находились двое охранников. Оба были латиноамериканцами и никогда не смотрели ей в глаза. Их отношение к ней можно было назвать равнодушной строгостью. Джули была практичная женщина и хорошо понимала, что ненавидеть их бесполезно.

– Где мы находимся? – спрашивала она. – В Виргинии или Мэриленде? Мне кажется, что это где-то на востоке.

Ей никто не отвечал. Но Джули знала, что, скорее всего, это было так, потому что уже наступали холода. Живя все эти годы в пустыне, она уже совсем забыла, что это такое. Но сейчас холод проникал ей в душу, от него не спасал толстый шерстяной свитер, который ей давали надевать на прогулки или во время сна. Когда она просыпалась, на стеклах был иней, воздух был сухой и хрустящий, а небо – до боли голубым.