Стивен Хантер - Невидимый свет

— Вот отсюда и начнем, — сказал Боб. — Прямо не терпится вновь увидеть старого пса. Надеюсь, у него еще не пропал охотничий нюх.

— Это тот самый великий Сэм? — спросил Расс.

— Тот самый. Слывет умнейшим человеком в округе. Сэм Винсент почти тридцать лет занимал должность окружного прокурора. Тогда его называли Электрический Сэм; он отправил на электрический стул двадцать три человека. Он знал моего отца. Кажется, в 1955 году он был заместителем прокурора штата по округу Полк. Посмотрим, что он скажет. Я сам буду вести разговор. Ты не вмешивайся.

— Ему же, должно быть, за восемьдесят!

— Восемьдесят шесть, кажется.

— А ты уверен, что найдешь его здесь! Его ведь могли отправить в дом престарелых или еще куда.

— Ну что ты. Сэм ни на день отсюда не отлучался с тех пор, как пришел с войны в сорок пятом. Он и умрет здесь, и будет счастлив, как никто другой.

Они припарковались и вышли из машины. Боб достал из-за сиденья пикапа картонную коробку и повел Расса по темной лестнице между магазином мужской одежды Уолли и салоном красоты «Миледи». Поднявшись наверх, они оказались в чистом коридоре с зелеными стенами. Расс сразу вспомнил фильмы 40-х годов о частных детективах; коридор бы здесь тоже должен быть черно-белым. Надпись на непрозрачном стекле одной из дверей гласила: «СЭМ ВИНС НТ — Ад ок т».

Боб постучал и открыл дверь. Они ступили в приемную, но секретаря не увидели. Всюду лежала пыль. На столе, возле которого стояли два ветхих стула для клиентов, Расс заметил два номера журнала «Тайм» за июнь 1981 года. С обложки одного из них смотрела Шер.

— Кто там, черт бы вас побрал? — прогремел из сумрачного кабинета чей-то голос.

— Сэм, это Боб Ли Суэггер.

— Кто ты такой, черт побери?

Они шагнули в сырую мглу, в которой постепенно стали вырисовываться очертания говорящего. Когда глаза Расса привыкли к темноте, он увидел человека, напоминавшего груду пищевых пакетов, нанизанных на заборный столб. Древний старик с дряблым морщинистым лицом. Серый костюм давно утратил форму и лоск. Зубы желтые, глаза теряются за толстыми, как бутылка из-под кока-колы, линзами. Неряшливый, неухоженный, он, казалось, был сплошь покрыт струпьями. За долгие годы набивания курительной трубки и возни с оружием старческие пальцы почернели. Над его стулом на стене висела красивая голова оленя, а рядом — звезда на ленте и два диплома, покрытых таким толстым слоем пыли, что Расс не мог прочесть даже названия колледжей. Старик прищурился.

— Кто ты такой, мистер, черт побери? По какому делу пришел?

— Сэм. Я — Боб. Боб Ли Суэггер. Сын Эрла.

— Эрл. Здесь нег Эрла. Он уж сорок лет как в могиле. Его убил один белый голодранец. То был самый отвратительный день в истории округа. Нет, Эрла здесь нет.

— Боже, — прошептал Расс, — да он же ни черта не соображает.

— Сынок, — сказал Сэм, — я соображаю прекрасно и без труда соображу, чем отхлестать твою костлявую задницу. Ну-ка, вон отсюда. ВОН!

Боб не сводил взгляд со старика.

— Сэм, я...

— Убирайся! Что ты о себе возомнил? Думаешь, ты — Боб Ли Суэггер?

— Сэм, я — Боб Ли Суэггер.

Старик вновь сощурился и смерил Боба внимательным взглядом.

— Боже мой, — наконец произнес он. — Боб Ли Суэггер. Боб, черт побери, сынок. Как я рад тебя видеть.

Сэм вышел из-за стола и крепко обнял Боба. Его оживившееся лицо светилось искренней радостью.

— Да, это ты, собственной персоной. В отпуск приехал, сынок? С женой? И малышку свою привез?

Неожиданная перемена в настроении старика, в голове которого наступило просветление, вызвала некоторую неловкость. Боб сделал вид, будто ничего не заметил; Расс просто рассматривал свои ботинки.

— Она теперь вовсе не малышка, Сэм, — ответил Боб. — Ники растет, как и все дети. Нет, они остались дома. А я приехал по делу.

— А это кто такой, черт побери? — спросил Сэм, глянув на Расса. — Сына, что ли, где-то приобрел?

— Он мне не сын, — сказал Боб. — У него свой отец есть.

— Меня зовут Расс Пьюти, — представился Расс, протягивая Сэму руку. Тот схватил ее, крепко сдавил пальцами. Боже, ну и рукопожатие! Очень даже не слабо для такого дряхлого старикашки.

— Этот юноша — журналист, — уточнил Боб. — Мы с ним по одному делу.

— О Господи, — воскликнул Сэм. — Последний раз, когда кто-то вздумал писать о тебе, я от твоего имени предъявил иск, и мы отсудили тридцать пять тысяч долларов.

— Он говорит, что не собирается писать обо мне.

— Если он не дал тебе обязательства в письменном виде, оформляй его поскорей, чтобы потом, когда он опубликует свою книгу, мы смогли устроить ему порку.