Стивен Хантер - Невидимый свет

Что ж, все сходится, хотя, возможно, сегодня такое обвинение сочли бы не вполне обоснованным. По нынешним, более строгим, правилам карман от рубашки с инициалами Регги, найденный в руке Ширелл, наверно, не мог бы послужить основанием для выдачи ордера на обыск, но по законам того времени это был ого-го какой веский аргумент. Даже судья Уоррингтон подтвердил. «Клянусь Богом, я все сделал по закону, — с гордостью думал Сэм. — Я могу со спокойной совестью оглядываться на свое прошлое. Мне не приходится стыдиться, что я, стремясь скорей закрыть дело, действовал по упрощенной схеме: тут срезал угол, там подтасовал факты, здесь солгал. Нет, господа. Закон прежде всего. Закон всегда прав».

Рубашка без кармана, следы крови на ней, отсутствие у Регги алиби... Закон провозгласил: Регги Джерард Фуллер виновен в убийстве.

Сэм был удовлетворен. Что еще он может сделать? Других документов у него нет. Фактические доказательства сгорели во время того проклятого пожара в 1994 году. Смотреть больше нечего.

Но... ох уж этот червь сомнения. Подтачивает, тревожит.

Сэм возвратился мыслями к той ночи, вспомнил свои действия. Расследование вертелось вокруг инициалов «РДФ». Как только было установлено, кто такой «РДФ», — установлено прежде, чем он успел внимательно изучить обстоятельства преступления, — дело, будто обретя собственную движущую силу, стало развиваться с молниеносной скоростью. Ничего уже нельзя было изменить. Это была чудовищно неоспоримая, всесильная улика. Она, как восьмисотфунтовая горилла из поговорки, ни на что не обращая внимания, ходила и плюхалась куда сама считала нужным: направляла ход мысли, лепила под себя версию, вела следствие. Она превратилась в центральный организующий принцип, в вещественную реальность, которую невозможно игнорировать.

Но Сэм даже при таких условиях выложился до конца. Вместе с Бетти Хилл, телефонисткой с городского коммутатора, он целый день сидел и листал телефонный справочник, проверяя, живет ли еще в Блу-Ай кто-нибудь с инициалами «РДФ», будь то негр или белый, мужчина или женщина. Таковых они не нашли. Тогда Сэм отправился в городское бюро записей гражданского состояния и стал там искать лицо с инициалами «РДФ», у которого, возможно, нет телефона. Потом объездил все мотели в радиусе ста миль в поисках «РДФ». Никого.

Все дело было в «РДФ», в трех буквах. Это они — чудовище.

А если бы не было «РДФ», думал Сэм. Если предположить, что они не нашли бы кармана с инициалами «РДФ»? Тогда пало бы подозрение на Регги? Нет, скорей всего, нет. Если бы не ярость мальчишки, если бы не предсмертная конвульсия девочки, они никогда не раскрыли бы это преступление.

Но с другой стороны, размышлял Сэм, как разворачивалось бы следствие без этой веской улики, которая его деформировала и направляла? Оно развивалось бы своим естественным ходом и вело бы к тому, к чему вело. И, вероятно, ни к чему бы не привело. Но разве такое можно представить, если был карман с инициалами «РДФ»?

Почему же что-то опять гложет его, дрожит в нем? Откуда это?

Что он чувствует?

Никак не определить. Ничего не поделаешь... Бог с ним...

Есть! Вспомнил!

Эрл.

Эрл Суэггер нашел труп девочки. Эрл обследовал место преступления. Эрл делал записи, излагая свои наблюдения и предположения, незатронутые, не обезображенные властью этой могущественной улики — инициалами «РДФ», которая тыкала своим страшным пальцем прямо в грудь Регги Джерарда Фуллера. Эрл погиб до того, как появились подозрения в отношении Регги Джерарда Фуллера.

Жаль, что Эрл не дожил...

Старческий разум Сэма зафиксировал еще один сигнал. Сын Эрла, Боб, привез блокнот отца. И какие-то другие вещи. И все из-за этого идиота Расти, Рафуса или как там его. Блокнот. Какие бы сведения там ни содержались, они записаны тогда, когда Регги Джерард Фуллер был еще вне подозрений.

Только вот где этот блокнот, черт побери?

Старик, похоже, совсем рехнулся. Таким его Дуэйн еще не видел. Наверно, крыша окончательно поехала, не иначе. Дом свой буквально наизнанку выворачивает.

Дуэйн пробрался к заднему фасаду старого дома с красивым крыльцом, горделиво восседающего на Рейни-стрит под сенью вязов и кленов. Должно быть, в таком вот доме жил и Энди Харди [23] Персонаж произведения Э. Стрэтимейера. . Дуэйн стал заглядывать в окна. До темноты еще было далеко, однако старик везде повключал свет и один за другим опустошал все ящики, шкафы, коробки, полки и вазы в своем жилище. Ну точно, тронулся. Что-то неистово бормочет, тараторит себе под нос.