Сергей Самаров - Идеальный калибр

Сам я считал себя человеком верующим, но не таким, как Валерка, который за стол без молитвы сесть себе не позволял. Все немного верят, и я тоже. Без этого трудно тем, кто служит в частях постоянной боевой готовности. Смерть видеть часто приходится, потому и вера приходит. И так же точно верит большинство, самой веры не понимая и не зная. И в церковь, естественно, не ходил, хотя у нас в батальоне были и настоящие верующие, и в дни церковной службы их отпускали со службы военной, естественно, если они не были в наряде.

Сейчас мне вспомнились слова Валерки, произнесенные, когда я объяснил ему, что у меня постоянно не хватает времени на церковные службы, но намерение такое я имею. Он тогда сказал просто:

– А ты уверен, что дано человеку знать, когда придет его последний час?

– Это уж как повезет, – ответил я обтекаемо.

– Живет человек, жизни радуется, делами занимается, на свидания бегает, а потом или пуля-дура пролетела, или пьяный сосед за руль сел и погонять по двору решил, или просто сосуд в голове лопнул – вот и не осталось времени, чтобы к встрече с Богом подготовиться…

С этим не согласиться было трудно, тем более при нашей службе в спецназе ГРУ. И я согласился. И даже сам себе пообещал, что, когда в батальон вернемся, я буду ходить на церковные службы вместе с Валеркой, и на исповедь, и на причастие, как он. Каждую неделю ходить буду. Чтобы всегда в готовности быть. Когда человек готов, ему не страшно… Но вот не успел еще, не хватило времени. Отправили нас догонять взвод. А сейчас… То ли пуля-дура уже летит, то ли сосед дрожащей рукой уже ключи от машины ищет, то ли сосуд в голове раздулся и лопнуть желает. Я вместе с Валеркой попал в такую переделку, из которой выбраться живым было проблематично. И оставалось только жалеть, что раньше не задумывался о смысле веры, о смысле жизни и смерти. Если бы думал раньше, может быть, многое в моей жизни иначе бы сложилось и сейчас вой оборотней не казался бы таким страшным…

– Эй, там, внизу… Эй… «Летучие мыши»… Просыпайтесь! Налетались во сне, – раздался мерзкий голос.

Потом послышался какой-то негромкий разговор не на русском языке, в котором мы ничего, естественно, не поняли. Разговаривало по крайней мере трое или четверо. Четвертый, кажется, только реплики бросал. А после разговора сверху пробился по стене луч сильного фонарика. Но осветить клеть ему мешал щит, с которым я столкнулся, «гуляя» по веревке. Надсадно и с легкой истерикой заскрипел блок, и клеть резко и неприятно качнулась, а затем медленно и неуверенно начала подниматься.

Скрип блока не мешал между тем слышать и другие звуки. Кто-то там, наверху, как мне показалось, поднимал штангу и сильно кряхтел, стараясь взять непосильный для себя вес.

– Откормили вас казенными харчами… Тяжеленные, как быки, – проворчал этот кто-то все тем же противным голосом.

Помочь ему мы не имели возможности, даже если бы имели желание. Но мы и желания не имели, и вообще находились еще в полусне. Мы с Валеркой в самом деле умудрились все-таки уснуть. И я даже не представлял, сколько мы спали, потому что в состоянии повышенной усталости время во сне никогда не ощущается. И волчий вой, такой мощный и жуткий, больше не мешал нам. Должно быть, оборотни по своим оборотневым делам удалились. Помогла молитва… И мы бы еще, наверное, могли долго проспать, не поторопись бандиты нас разбудить. Однако сам я сумел оценить и себя, и напарника. Если мы смогли так заснуть в первую же ночевку в плену, значит, нервы у нас в порядке, и оборотням не удалось их расшатать настолько, чтобы лишить нас сна. Наверное, этого же и бандиты хотели добиться. И вообще, кто такие оборотни и кто такие бандиты, что их связывает и что между ними общего – этого мы пока не знали. Но считали их одним единым злом. Я так, по крайней мере, считал. Думаю, что и Валерка тоже.

– Граната у тебя где? – спросил я.

– Под полой, на поясе…

– Дотягиваешься легко?

– Почти под рукой. Что тут дотягиваться…

– Будь готов. Следи за мной.

– Только без отчаяния. Момент нужно ловить.

– Ловим…

Скрип блока заглушал наш шепот. Наверное, это был самый восхитительный скрип, который мне хоть когда-то доводилось слышать. При бесшумном подъеме бандиты могли бы понять, что мы переговариваемся, и имели бы возможность догадаться, о чем идет разговор.

Но они и без того оказались людьми предусмотрительными…

Скрип прекратился внезапно. И даже как-то неприятно стало оттого, что он прекратился. Но полнейшая темнота не позволяла нам ориентироваться, и мы не знали, на какую высоту нас подняли. И даже знаками посоветоваться друг с другом из-за отсутствия света не могли. Мне показалось, что нас подняли не до конца. И точно.