Александр Звягинцев: Скиф

— У бэтээра не только броня, — внушал он сидевшему рядом Васильку, — у него еще и восемь колес, и все с тормозами. Нужно только уметь ими пользоваться.

Вскоре они оказались в сказочных зарослях красных, розовых, белых цветов. Штык-ножом Скиф нарезал такую охапку роз, что с трудом втиснул ее в кабину, одной из веток поцарапав нос своему товарищу.

Василек вытер рукой кровь и с досадой заметил:

— Ты бы еще верблюжьих колючек нарезал.

— С удовольствием, но они, к сожалению, здесь не растут. Ты бы лучше порадовался, что я нежный запах этих роз под самый нос тебе принес.

— Тоже мне Омар Хайям! — усмехнулся Василек. — От счастья совсем сбрендил. Небось каждую секунду считаешь?

— Считаю! — сознался Скиф и так резко рванул с места, что Василек едва удержался на сиденье.

Под крылом самолета проплыли Пянджская долина, предгорья Гиндукуша. «Афганистан», — поняла Ольга. Ей вспомнилось то, что она прочла об этой стране у Марко Поло. Он называл ее «славной». Марко Поло писал о высоких горах, где полно соли. Отовсюду приходят за этой самой лучшей в мире солью. Соль твердая, ломают ее большими железными заступами, и так ее много, что хватит на всех людей до скончания мира. Народ молится Мухаммеду, злые разбойники засиживаются по кабакам и пьют охотно…

В иллюминаторе видны были острые пирамиды вершин, седловины между пиками, долины. Вершины вздымались ввысь на четыре-пять тысяч метров, но только кое-где в лощинах островками белел снег. Четко прорисованные, словно оструганные пики резали небесную голубизну, сбегали вниз, соединяясь бесчисленными гранями.

«Те же пики, хребты, ущелья видели воины Александра Македонского, когда караванными тропами шли через „Индийский Кавказ“, — думала Ольга. — Те же горы и перевалы тысячелетиями пропускали караваны купцов с индийскими товарами, кочевников, завоевателей и мирных путешественников…»

— Впервые летите в Афганистан? — спросил у Ольги сосед, полковник-летчик.

— Впервые.

— Мы видим лишь кусочек того самого Гиндукуша, о котором каждый из нас слышал еще со школьной скамьи. Этот уникум взгромоздился за какие-нибудь несколько миллионов лет — на западе до четырех-пяти тысяч, а на востоке до семи тысяч метров в высоту. Одна из самых молодых и высоких горных систем мира. Сплошь вершины! Представляете, как сложно летать среди этих гор?

— «Вершины! — в тон ему подхватила Ольга. — Нет на человеческом языке таких слов, чтобы показать, как они все сразу поднимаются к небу, более дерзкие, чем знамена, более спокойные, чем могилы, громадные, каждая в отдельности, и больше, чем океан, больше всего, что есть на земле великого, — когда они вместе». Так писала о Гиндукуше Лариса Рейснер.

Полковник в изумлении посмотрел на Ольгу.

— Однако! — наконец вымолвил он. — Вы случайно не географ?

— Журналист-востоковед, — сообщила Ольга. — И не скрываю, что перед поездкой довольно прилежно готовилась.

— Да, похоже, подкованы вы на все сто!

— Благодарю, старалась. Я читала о «стране тысячи городов» — Бактрии. Знаю и о знаменитом городе древности — Бактре, развалины которого сохранились до наших дней. И о сатрапах — правителях областей в державе Ахеменидов, появившихся во времена царствования могущественного Дария Первого. Читала и о знаменитом походе Александра Македонского, который дважды пересек Амударью и Гиндукуш и основал несколько греческих городов в Бактрии. Слыхала и о Бамиане. Это — крупный очаг буддистской культуры и религии, доживший до монгольских завоеваний тринадцатого века. Он до сих пор поражает туристов каменными колоссами Будды.

— Я слышал, что в Бамиане, по преданиям, хранились уникальные сокровища и библиотеки, — добавил полковник.

— В доисламской истории Афганистан был центром культуры Востока. Самым богатым центром, что и притягивало к нему завоевателей. Они, как и торговые караваны, шли через перевалы западной, более низкой части Гиндукуша. Процветавшие некогда в тех местах города ныне встречают путешественников и туристов грудами развалин, отнюдь не величественными. Один француз образно заметил: «Везде и всюду одна лишь глина, обычная глина, и ничего, кроме глины».

— Да, старинные крепости, замки и кишлачные постройки почти сплошь глинобитные, но стоят многие сотни лет. За их полуметровыми стенами и в самую лютую жару — прохлада, — поддержал разговор полковник. — А в Бактрии действительно была высокая культура?

— Не так давно при раскопках нашли каменную плиту с надписью на двух языках. Греческая надпись гласила: «Маленький должен быть послушным, юный — храбрым, молодой — сильным, зрелый — разумным, старый — полезным, умерший — оставить о себе память». Нужна была высокая цивилизация, чтобы хотя бы на копьях принести подобные идеи. Умирали люди, рушились города, зарастали поля, обваливались каналы. Мысли остались. В других городах, у других народов…