Леонид Могилев - Хранители порта

В шесть ноль-ноль капитан проснулся на чистых простынях, в своей постели, и некоторое время не мог понять, где он. Затем обнаружил на столике рядом так и не выпитый вчера чай, крепкий, остывший, и это было то самое необходимое, в чем он сейчас нуждался. Капитан выпил всю кружку залпом, потом сел, ощущая босыми ступнями линолеум. Ощущение было чудесным. Затем встал и послонялся по предрассветной квартире, натыкаясь временами то на то, то на се. Щелкнул выключателем, но лампочки в люстре не отозвались. Ах да, есть же еще такая вещь, как телевизор. И радио. Нашел «Спидолу», пощелкал без толку, ящичек молчал. «Нужно батарейки где-то достать. И вообще, карточки, талоны, деньги посчитать, и первым делом выбрать одежду». Он остановился на вельветовых брюках, светлой рубашке, сером легком пиджаке и демисезонной куртке, так как именно такой и был сейчас сезон. Но прежде всего нужно явиться в комендатуру, а для этого опять влезть в мундир. Интересно, где тут комендатура? Очевидно, на Пикк, там, где военкомат, а может, там, где был когда-то КГБ или милиция, тогда это ниже, под горой. Название улицы он забыл. Отправился в ванную, вода была, правда, только холодная. Он долго умывался, бриться было не нужно. «Сойдет и так». Посмотрел опять в окно. Кирха, гастроном, гора, светофор, все на месте.

Выйдя в девять ноль-ноль из дома, обнаружил на старом месте газетный киоск. «Красная звезда», «Советская Россия», «За Победу», «Колыванская правда» и «Советская Балтика». Но был и «Советский спорт», и он купил все газеты. Стоило это все один рубль.

От киоска до комендатуры, как оказалось, было метров сто. Раньше в изящном и прочном особнячке жил бармен. Большой хозяин маленького города. Над дверями крупными ясными буквами, черным по белому было написано: «КОМЕНДАТУРА», рядом озиралась пара автоматчиков. Магазинчик напротив торговал по-прежнему, вот только чем и за какую цену, решил капитан выяснить чуть позже, как и то, что написано в газетах.

— А мы заждались тебя, капитан, — встал из-за стола и протянул руку товарищ юности Геша, который был теперь комендантом. Полковником. — Ну, с приездом. Вижу, свеж, цел, годен к строевой, ну, давай твои аус-вайсы.

— Ты, Геша, вроде был до войны в предпринимателях.

— Партия велела, — рассмеялся Геша основательно.

— Да ты вроде и не большевик был тогда.

— А я и сейчас не он. Ты хоть знаешь, какая сейчас у нас партия? Газетки-то не почитывал? Радио не слушал? Когда прибыл, вчера, поди? А почему не явился? А, испугался. Ну, ну… сразу и пугаться. Мы ничего плохого не делаем фронтовику и орденоносцу. Пока он с нами…

Капитан стал было оглядываться в кабинете.

— Да ты не оглядывайся. Не озирайся. Наше дело правое. Победа будет за нами. Ну вот. Для общего развития газетки почитывай. О текущем моменте. Тебе месяц отписали? Ну, ну. Посмотрим, посмотрим. Телефончик вот. Позвони. В любое время дня и ночи. Ну, не забывай. Заходи. А мне сейчас по делам. С наступающим, товарищ.

— Геша! Какие дела! Мы же не виделись четыре года, даже четыре с половиной! Пойдем выпьем. Пойдем посидим в баре! Меня же четыре с половиной раза убивало. Пойдем орден обмоем. У тебя есть орден, Геша?

— У меня есть орден. Только не советую тебе тут ходить с орденами и в форме. Тут стреляют, капитан.

— Кто стреляет, Геша? Ведь здесь-то война кончилась давным-давно.

— Лесные братья, капитан. Они приходят в наши города и стреляют. Поживешь — увидишь. Или услышишь. Я к тебе зайду. — И выпроводил капитана друг Геша. Вот тебе и «Советский спорт».

Выйдя из комендатуры, капитан сплюнул под ноги и прямиком отправился на рынок. Рождественский рынок в городке был всегда чудесен. Всего у капитана было несколько тысяч рублей, по увольнении в запас ему причиталось еще тысяч двадцать, и по крайней мере на газеты он себе заработал.

Не было елки на рыночной площади, не было павильонов на воздухе, и был закрыт непосредственно рынок в здании старого амбара. И на рыночной площади не было ни души. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, капитан бодро отправился туда, где провел полжизни. В одноименный с городком бар. Кафе на первом этаже работало. «При входе предъявите талоны» — было выведено крупно над входом. А про талоны он и не спросил у коменданта своего детства. Бар-то был на втором этаже и был закрыт. Вообще там не было теперь никакого бара. Спустившись вниз, он, не предъявляя талонов, вошел в зал кафетерия.

— Ваши талоны, капитан, — бодро окликнул его инвалид у раздачи.