Сергей Парамонов - Гладиатор

– Хвала героям, Серый! – протягивая руку, сказал Пехота. – Видел, как ты мордвина свалил. – Он сел рядом с Шахом. – Холодно здесь, сейчас бы покурить. – Пехота поежился.

– Пошарь под батареей в углу, там должны быть сигареты, – обронил, стуча зубами, Сергей.

Уже через пару минут арестанты курили «Бонд».

– А как ты узнал про сигареты? – спросил Пехота.

– По почте сообщили. Чтоб ласты здесь от холода не склеить, нужно чем-то заняться, – вставая, сказал Сергей.

Оба они вначале приседали, потом отжимались, курили и снова приседали, чтоб не замерзнуть. Пехота все время о чем-то рассказывал. Выяснилось, что он тоже с кем-то подрался в роте.

– Ты прикинь, я же, говорит, мою полы в казарме, а ты ведь тоже дневальный – значит, тоже мой. Ну и сцепились, а он потом ротному расклад полный дал. Выйду отсюда, зачморю суку… Нет, Серый, мы здесь за ночь от холода подохнем. Я слышал, что человек от холода вначале засыпает, а потом и отъезжает, так что нам спать нельзя. Надо песни петь, чтоб не заснуть.

И Пехота затянул песню на своем языке:

– Шамиль имаму Шамиль, Шамилю имам…

– О чем ты спел? – поинтересовался Сергей.

– Это старая песня про имама Шамиля, который возглавил борьбу с царской Россией во времена генерала Ермолова. Кавказская война, слышал, наверно?

Сергей кивнул. Не понимая ни одного слова в спетой песне, Шах представил те далекие события. Генерал Ермолов оставил неизгладимый след в истории присоединения земель Кавказа к царской России. Каким же жестоким надо было быть, чтоб песнь о тех событиях звучала из уст молодых людей почти через 200 лет! Кавказ пронизан памятью прошлого, Чечня – тому пример. Вот уже месяц рассказывают по ТВ о контроперации, проводимой в Чеченской Республике, показывают слезы матерей и отцов, получающих цинки, показывают этих гребаных политиков, набирающих рейтинг в теледебатах, а ведь все это – отголоски той Кавказской войны генерала Ермолова.

Через несколько дней заточение закончилось.

– Спаси и сохрани, Господи, раба божьего Сергея, спаси и сохрани…

Вот уже седьмой час подряд перед иконой Николая Чудотворца стояла женщина в черном платке. Ее губы не переставая шептали молитвы. Взгляд был отрешенным. Время от времени она меняла в руке догорающие восковые свечи. Это были большие свечи, которые сгорали в течение часа. Ее руки были залеплены застывшим воском. За то время, пока женщина стояла в церкви, одна из монахинь подходила к ней, но, заглянув в ее безумные, полные отчаяния глаза, безмолвно удалялась. Так продолжалось еще несколько часов. На улице давно стемнело, и последние посетители покинули божий храм. А женщина так и стояла перед иконой Николая Чудотворца. Настоятель церкви подозвал к себе одну из служительниц храма и тихо спросил:

– Что случилось у этой женщины, сестра Тамара?

– Не знаю, батюшка, она провела перед иконой весь день.

Священник медленно проследовал к странной женщине. Постояв немного молча возле нее, он негромко прочитал вслух «Отче наш».

Женщина оторвала взгляд от иконы и, посмотрев на святого отца, спросила:

– Скажите, батюшка, Николай Чудотворец может сотворить чудо?

– Да, может, но нужно молиться и верить в это всем сердцем, и тогда чудо свершится. Аминь.

– Спасибо, батюшка, я знаю, что сын жив, – и женщина пошла прочь из церквушки.

Батюшка еще некоторое время стоял и смотрел вслед удаляющейся женщине, а после того как она исчезла, перекрестился и произнес:

– Храни ее господь…

Чита, учебный полк

Утром, после завтрака, рота была погружена в «Уралы» и вывезена за город. Высокие сосны грациозно красовались по обе стороны убегающей вдаль заснеженной дороги. Вот на одной из заснеженных лап сосны мелькнула рыжая белка. Немного посидев, с силой оттолкнулась и, словно заправский гимнаст, взвилась в воздух по направлению к соседней сосне. Легкий шлейф снега указал направление удаляющегося зверька.

Учебный полигон находился в 40 км от Читы. Одноэтажные казармы стояли на заваленной снегом поляне, располагающейся посреди тайги, простирающейся на тысячи километров. Рота была расквартирована, и уже через час посреди тайги был разведен костер, возле которого проводился инструктаж по вождению танка.

– Помните, бойцы, с вами на связи нахожусь не только я, но и – по внутренней связи – механик-инструктор, сидящий с вами в танке. Беспрекословно подчиняйтесь его инструкциям. Трогаемся по команде «вперед», по команде «стоп машина» останавливаемся и глушим мотор. Все остальное, надеюсь, вам объяснили на тренажерах в учебном классе, – произнес инструктирующий офицер.