Максим Шахов - Гвардия президента

Перед Куратором на столе лежали несколько листов бумаги, на которых сутки назад он запечатлевал свои «экзерсисы». Вот исходные тридцать восемь фамилий, вот оставшиеся шесть. А вот совсем недавно полученный от друзей из МОССАДа поименный список всех убитых. В нем пять фамилий из этих шести. То есть Салах – это с большой степенью вероятности Пьер Корнелиус, уроженец Канады с русскими прибалтийскими корнями, нанятый в обслуживающий персонал ледового лазерного шоу кем-то вроде завхоза.

Эти данные Куратор уже передал Талееву вместе с фотографией Корнелиуса. Да, такой человек действительно работает в шоу, был среди заложников, успешно освобожден и вместе со всеми вернулся на Шпицберген. И на фоторобот похож. Выходит, что Салах и не покидал лайнера! Почему? Какую цель он теперь преследует? В этом может разобраться только Талеев на месте.

«Что ж, будем ожидать сведений от журналиста. Ему еще наверняка потребуется помощь».

Тот же гостиничный номер, тот же белесый мрак за окном, те же лица. Да еще Серега Редин. Он сидит в углу дивана, помалкивает, ни во что не вмешивается. Вникает. На столе перед Герой разложена самая подробная, какую сумели достать, карта Шпицбергена и акватории. На ней от руки нанесен маршрут дрейфа круизного лайнера и место передачи выкупа. Рядом мелкими цифрами указано примерное время нахождения в той или иной точке. Все это уже плотно запечатлелось в мозгу всех присутствующих, так что для обсуждений и споров не надо даже вставать с места и подходить к столу.

– Грамотно работали, сукины дети, когда выпускали имитаторы движения! Все хваленое натовское телевидеорадиоспутниковое наблюдение не смогло проследить за таким количеством целей. Просто броуновское движение какое-то! Абсолютно хаотичные перемещения. И все-таки, несомненно, появились они вот отсюда. И груз сюда же доставили.

Вадим сидел рядом с картой и потому убедительно потыкал в нее пальцем.

– Это архипелаг Тысяча Островов. А почему не на вот этот мыс Южный? Все-таки это оконечность крупнейшего острова, по суше можно черт-те куда забраться. – Толя говорил спокойно и рассудительно.

Вадик горячился:

– Да если бы им надо было «забираться», стали бы они заводить эту карусель? Им вывезти надо. И потом, на этом мысе одни горы. Высокие, между прочим.

– Но зачем тогда так недалеко вывозить? Никто не мешал им спуститься гораздо южнее. Там Фареры, Гебриды, Шетланды…

– Какая разница? И там, и тут ничегошеньки нет, вывози себе дальше что хочешь и куда надо.

С дивана негромко кашлянул Редин:

– Я тут у вас, ребята, что-то вроде «свежей головы». Могу, конечно, полную несуразицу ляпнуть, но для начала зайду с другого конца. Гера замерил наведенное гамма-излучение на обломках досок, потом взял с них контрольные мазки, и мы здесь определили бета-загрязнение…

– Серега, короче! Мы не Резерфорды. – Вадим нервничал. На него неодобрительно глянула Гюльчатай, и он затих.

– А короче – я тут быстренько рассчитал по формулам, – Сергей показал всем исписанный цифрами листок, – и получается, что в ящиках никак не могли быть те же самые немецкие пластинки, которые нашли в ледниках. Их суммарная радиоактивность с учетом времени хранения ниже, чем наведенная радиация. То есть…

– То есть подвожу итог дискуссии. – Талеев прохаживался по свободному пространству номера, четыре шага вперед, четыре обратно. – В ящиках находились свежепроизведенные и чрезвычайно радиоактивные… элементы. Объем и форма нам неизвестны. Зато, если хотите, Сергей вам сейчас прочитает лекцию о том, что произойдет с людьми и местностью, если даже просто разбросать эти… А если там была уже готовая «грязная бомба»…

– Не надо ужастиков! Читали, знаем.

– Не прерывать меня! – Гера поднялся всем корпусом к Вадиму и дождался, пока тот, извиняясь, не поднял обе руки. – Салах – а я, как и Куратор, твердо уверен, что Пьер Корнелиус и есть именно он, – вернулся вместе со всеми на Шпицберген. Вряд ли у него не было возможности исчезнуть вместе с грузом. Значит, что-то еще не доделано. С другой стороны, пойти на такую операцию прикрытия, как захват судна, можно было только по окончании всех работ. И в этом необъяснимая пока несостыковка. Назовем ее номер один. Почему вообще Салах так рискует, оставаясь на виду? Уверен, что запутал все следы? Такой человек никогда не бывает спокоен и до конца в чем-то уверен. И зачем тогда меня на борт заманил? Нестыковка номер два.

– Позвольте, патрон, и мне высказаться, – Галя даже встала, как примерная ученица. – Я прагматик. Салах, конечно, фигура одиозная, но и весьма… зыбкая, что ли. Это даже из ваших нестыковок видно. Делать ставку на его детальную разработку, чтобы через него выйти на конечный продукт, я считаю ошибочным. Надо искать материальные вещи. Вся многомесячная работа террористов на Шпицбергене не могла не оставить следов. Ну не прямо же из ледника осуществлялась погрузка на лайнер!