Максим Шахов - Гвардия президента

Сволочи фашистские! Мало им войны, так еще оставили прямо гениальное пособие для современных террористов. Кому тогда была нужна эта «грязная бомба»? Надо было реально и максимально быстро уничтожать живую силу, объекты, захватывать территорию. А тут какое-то отложенное воздействие радиоактивного излучения. Зато теперь… Один только психологический аспект применения радиоактивного оружия чего стоит! Все знают про радиацию. Соответствующая предварительная «реклама» – а потом реальная на весь мир угроза применения. Паника будет неописуемая. Так ведь «шакалы» пойдут дальше, действительно устроят серию взрывов.

Понимаешь, террорист-смертник идеально решает одну из главных проблем – доставка. Хоть на себе, хоть в чемодане. Не нужна никакая защита от радиации при транспортировке. Их Аллаху все равно, какой к нему попадет бессмертная душа доблестного воина ислама, стерильно чистой или до смерти облученной. А бризантный взрыв обеспечит такой разброс радиоактивной «начинки» смертника, что Чернобыль покажется детской шалостью. Представь еще, как увеличивается площадь поражения в зависимости от расстояния над землей: с каждым метром вверх – на квадратные километры площади, и соответственно, сотни и тысячи человеческих жертв…

– Гера, это же просто апокалипсис какой-то! – Галя произнесла эти слова серьезным шепотом.

Журналист ничего не ответил, лишь сосредоточенно встряхнул над бокалом пустую бутылку, потом еле слышно пробормотал под нос: «Да и хрен с ним!» – и широко зевнул.

– Завтра будет трудный день, Галчонок. Ты присмотрись в офисе экспедиции, где можно «клопов» пристроить.

Девушка кивнула, думая о чем-то своем:

– Послушай, Гера, а я ведь так и не знаю до сих пор, что ты собираешься найти в этих пещерах.

Талеев строго посмотрел в глаза Гюльчатай и серьезно произнес:

– Следы пребывания представителей внеземной цивилизации.

Единственными пещерами, которые в своей жизни видел и даже посещал Талеев, были Новоафонские на Кавказе. Правда, это было давно, когда его, еще мальчишкой, возили туда на экскурсию родители. Но в памяти навсегда запечатлелись огромные куполообразные своды пещер, каменные «водопады» и «сосульки» – сталактиты и сталагмиты, – в изобилии свисающие с потолков или торчащие прямо из-под ног. Названия эти он запомнил на всю жизнь, а вот какие из них свисали, а какие торчали, всегда путался.

Здесь, на Шпицбергене, такие воспоминания ему явно не понадобятся. Пожалуй, он больше надеялся на впечатления от увиденного, тоже в детстве, фильма «Снежная королева». Там все-таки дело происходило на Севере, да и дворцовые чертоги потрясающе красивой Королевы сплошь состояли из ослепительно-белого переливающегося и мерцающего льда.

Увы, как обреченно констатировал в таких случаях его старый товарищ по институту печальный еврей Абрам Штейнберг, в действительности все оказывается гораздо хуже, чем на самом деле.

Какие куполообразные своды? Где «переливающийся и мерцающий»?! Гера еле протискивался в не более чем полуметровые расщелины, дважды на четвереньках пробирался под длинными нависающими уступами, а в одном месте, как заправский пехотинец, по-пластунски преодолел двухметровый участок, похожий на опрокинутую на бок воронку. И все это отнюдь не из любви к экстриму! И не по вине своего бородача-экскурсовода, которого журналист клял сквозь зубы на все лады: Арнольд, хоть и категорически отказался сам лезть в пещеры, оставшись страховать снаружи, все-таки еще во время их пьяного застолья прямо говорил о тесноте и неудобствах предстоящего путешествия. О, как мягко это было сказано, черт побери!

Талеев насчитал уже пять развилок и ответвлений, которые он тщательно помечал из баллончика с краской, рисуя на стенах большие оранжевые стрелы, когда перед ним открылось наконец относительно просторное помещение. Даже луч его мощного аккумуляторного фонаря не во всех местах достигал стен и терялся в густой темноте под сводами. Но в середине было значительно светлее, чем в узких коридорах, а «пол» оказался на удивление ровным и гладким. Что-то подобное описывал Гере шахтер по дороге сюда. Талеев стал очень внимательно разглядывать и ощупывать стены, методично продвигаясь против часовой стрелки. Ему попадались выступы и ниши, но ничто не указывало на их искусственное происхождение. Уже минут через двадцать журналист почувствовал, как промозглый холод проникает под специальную утепленную ветровку и предусмотрительно надетый плотный свитер, а пальцы рук скрючились от холода, потому что приходилось постоянно снимать меховые рукавицы, ощупывая поверхности.