Сергей Самаров - Жизнь за брата

Я уже брал лопатку в руки в первый день по приезде, когда осматривал балкон, как и всю квартиру. Лопатка была обычной, армейской, только не имела чехла, который был снабжен специальным креплением для ремня.

В современной экипировке «Ратник» это крепление заменено на «липучки», которыми крепился чехол к бронежилету. Бронежилет в «Ратнике» весь обшит «липучками», чтобы можно было подвешивать и карманы, и подсумки с запасными магазинами и гранатами, и ножны с ножами, и еще различные приспособления. Сделано так, чтобы не приходилось поверх бронежилета надевать еще и «разгрузку». Хотя существовали варианты «Ратника» и с «разгрузкой».

Но сейчас меня все это мало волновало. Я не собирался подвешивать лопатку к своему камуфлированному костюму.

Полотно лопатки Евгения было покрыто слоем ржавчины и испачкано в нескольких местах белой краской. Но меня и это волновало мало. Я прошел в кладовку, которая, как я понял, заменяла брату мастерскую, включил в розетку удлинитель, к удлинителю подключил наждак и принялся точить лопатку. Сталь была хорошей, мягкой, точилась легко.

Работа уже подходила к концу, когда я остановился, чтобы пальцем потрогать отточенную грань. Наждак продолжал шуметь, но не так сильно, как в момент заточки, тем не менее это не помешало мне услышать мелодию телефонного звонка с кухни. Звонил мой смартфон, исполняя марш «Прощание славянки». Трубку как принесли, как положили на кухонный стол, так я ее и не брал в руки.

Я выключил наждак, захватил с собой два ручных бруска для заточки, грубый и тонкий, и поспешил на кухню. Определитель высветил номер капитана Юровских. Быстро он по мне соскучился. Признаться, после вчерашнего, когда у меня ноги подкашивались, требуя как можно быстрее упасть и уснуть, я к трубке относился с легким опасением. И потому нажал на сенсорную кнопку ответа и включил громкоговоритель. Это давало возможность разговаривать, не поднося трубку к уху.

— Слушаю вас внимательно, Юлий Юрьевич! — ответил я.

— Ну наконец-то вы ответили… Я уж и не знал, что подумать…

— Я в кладовке был. Лопатку на наждаке точил. Наждак шумит… Долго звонили?

— Долго. Неприлично долго. Так, Дмитрий Алексеевич, на всякий случай… Дверь у вас закрыта на все замки и задвижку?

— Так точно, закрыта.

— Мы сейчас находимся через дом от вас в квартире, откуда велось наблюдение. Подполковник Лордкипанидзе и майор Никитин, не дождавшись своего товарища, вышли из дома. Уже доходят, кажется, до угла. Не исключено, что они в вашу сторону пойдут. Дверь не открывать. Мы снимаем людей из наблюдательных бригад и запираем их в подъезде сверху и снизу. Деться им будет некуда. Вы меня хорошо поняли? У Лордкипанидзе пистолет вашего брата. У Никитина, вероятно, как и у Юровича, пневматический пистолет. Винтовку они, видимо, оставили в комнате, которую сняли на время. Мы отправляем туда пару человек, которые умеют с винтовкой обращаться. Хозяин квартиры, военный пенсионер, думаю, их пустит. Пусть стволом из окна подстрахуют. Главное, вы к двери не подходите. А если подойдете, то не открывайте. Просто разговаривайте с ними, дурачьтесь, оскорбляйте. Лордкипанидзе человек вспыльчивый. Он не любит, когда над ним смеются. А оскорблений не терпит вообще. Будет под стволами наших сотрудников в металлическую дверь ломиться. Короче говоря, ваша задача — задержать их, если они к вам придут, до нашего прибытия. Замок они открыть без Башмачника не смогут. Значит, не войдут.

— Я понял. Работаю. А если они ко мне не пойдут?

— Мы будем брать их на улице. Для этого уже вызвали дежурные машины полиции с четырех сторон. Трудно им будет улизнуть. Но на улице много прохожих, дети. Может кто-то пострадать. Тут у них есть возможность взять заложников. В машине их блокировать было бы проще, но машину они, видимо, на ближнюю стоянку отогнали — пешком идут. Понимают — машина в розыске…

— Все нормально. Не переживайте, Юлий Юрьевич… Я не ребенок, чтобы на пистолет с лопаткой бросаться. Геройство я в другом виде представляю.

Сказав это, я со свистом рубанул лопаткой воздух. Но чуть-чуть не рассчитал. Острый металл самым краешком, последним миллиметром задел кухонный стол и прорубил след. Трубка, лежащая на столе, вздрогнула и наверняка передала звук. И, чтобы не отвечать на лишний вопрос, я отключился от разговора.

И тут услышал, как по лестничной площадке стучат женские каблуки. Женщина была грузной, ступала медленно и тяжело. А потом загремела связка ключей. Я понял, что откуда-то вернулась Лидия Александровна, скорее всего, из магазина, потому что ходила она совсем недолго.