Сергей Самаров - Цифровой шквал

– Чем тебе наше вино не понравилось? – спросил Звиад. – Разве плохое вино?

– Французское лучше, – усмехаясь, заметил хакер. – Впрочем, настоящего французского я тоже не пил.

– Это РЛС? – спросил капитан Уэйн, кивая в сторону вершины соседней горы.

– Да. Радиолокационная станция среднего радиуса действия.

– А где у вас станции дальнего определения?

– У нас таких нет. Иногда дают данные с ваших самолетов АВАКС. Но не регулярно.

– А откуда АВАКСы летают?

– Из Турции, с натовской базы.

– Я так и думал, – кивнул Уэйн.

Дорога петляла среди каменных россыпей и трех небольших гор, на одной из которых даже на фоне ночного неба хорошо просматривались локаторы РЛС. Капитан Пачория говорил про какие-то маскировочные сети, но их издали видно не было; и вообще непонятно было, что могут маскировать сети, если локаторы находятся в движении. Они любую сеть на себя намотают. А если сеть еще и армированная, что тоже бывает, то и сами запутаются. Но грузинская РЛС мало интересовала капитана Уэйна. Вернее, она интересовала его лишь с той стороны, что мешала испытать оборудование на месте. Ни к чему было поднимать переполох у грузинских военных. Вообще все должно происходить тихо и скрытно. Присутствие рядом с границей, помимо радиотехнических частей, иных воинских подразделений, не должно было насторожить осетинских пограничников и военнослужащих российской военной базы в Южной Осетии, потому что здесь находится множество разных подразделений. И даже стоит целый лагерь, где проходят подготовку грузинские коммандос. Раньше там проводили занятия военные специалисты из США и Израиля. Теперь в основном бывшие советские офицеры, ныне офицеры украинских вооруженных сил или просто члены украинских националистических формирований. Военные из Украины принимали активное участие и в короткой войне две тысячи восьмого года. И не только в частях противовоздушной обороны, о чем уже много говорилось, но и в карательных отрядах, проводивших «зачистку» среди осетинского населения. Но все это Уэйна мало касалось, а если и касалось, то только потому, что наличие подобных лагерей делало малозаметным присутствие новой группы, то есть группы самого Уэйна. А ему, если учесть задачи, которые перед группой ставились, очень нужно было остаться малозаметным.

В условленном месте их встретил патруль грузинских пограничников. Правда, пограничники не разговаривали по-английски, и Звиаду пришлось выступить в роли переводчика. Но особо переводить было нечего. С пограничниками большей частью один Звиад и разговаривал, поскольку они уже знали свою задачу и докладывали ему, а задачу испытательной группы не знали. И Звиад уже своими словами объяснял ситуацию американцам.

Для изучения позиции залегли среди каменистых холмов прямо на холодной земле. И капитан Уэйн имел возможность испытать свой новый мощнейший бинокль с тепловизором, позволяющий видеть многое из того, что не видно даже при дневном свете. Впрочем, и с этим биноклем углядеть ему ничего интересного не удалось.

Пограничники передали Звиаду полный список с графиком прохода по периметру границы осетинских пограничных патрулей. От Звиада список перешел, естественно, сразу к Уэйну, у которого возник вопрос:

– Патрули чисто осетинские или с ними дежурят русские?

Уэйн, как, впрочем, и большинство союзников-грузин, никак не мог заставить себя считаться с осетинами как с реальной военной силой.

– Встречаются русские. Официально они служат у осетин по контракту, – объяснил Пачория. – Хотя у нас есть подозрения, что это контрактники российской армии, откомандированные сюда своим командованием. Но с ними можно договориться. С осетинами, если что-то случится, труднее – они слишком хорошо помнят «три восьмерки».

– «Три восьмерки»? – переспросил капитан Моррис.

– Восьмого числа восьмого месяца две тысячи восьмого года. Практически нет семьи, которая так или иначе не пострадала бы в то время.

– Значит, есть дополнительные трудности в вербовке, – капитан сразу перевел ситуацию на собственные рельсы. – У осетин распространен адат?

– Вообще-то адат считается частью жизни мусульманских народов Северного Кавказа. На Южном Кавказе он не распространен даже у мусульман. У тех же азербайджанцев адат плохо знают. Осетины, как я уже сказал, – православные. Но адат, как понятие, более древнее, чем христианство или ислам. Адат зародился еще в дохристианском язычестве и был главным законом жизни на Кавказе. И потому отдельные каноны адата встречаются и у осетин. В старину они называли себя аланами. Было когда-то здесь большое аланское царство, более сильное, чем древняя Русь, и с Византией оно успешно воевало, и еще раньше со скифами. И аланы жили по законам адата. И даже христианство не сумело полностью вытравить этот закон. Его проявления встречаются и в наши дни. Хотя не так явно, как, скажем, у чеченцев или ингушей. Но понятие кровной мести присуще им всем... Оно, по большому счету, присуще всем народам Кавказа.